Сумерки

Безоружные манифестанты были встречены заставами большевистских боевиков. Раздались залпы: десятки людей были убиты, около сотни ранено. Даже в Питере тех дней, взвинченном преступным революционаризмом, возмущению не было предела. Отражая эти настроения, М. Горький в газете «Новая жизнь» писал: «5-го января 1918 г. безоружная петербургская демократия — рабочие, служащие — мирно манифестировали в честь Учредительного собрания — политического органа, который бы дал всей демократии русской свободно выразить свою волю «Правда» лжет, когда пишет, что манифестация 5 января организована буржуями, банкирами и т. д. и что к Таврическому дворцу шли именно «буржуи» и «калединцы». «Правда» лжет: она прекрасно знает, что «буржуям» нечего радоваться по поводу Учредительного собрания, им нечего делать в среде 246 социалистов одной партии и 140 большевиков. «Правда» знает, что в манифестации принимали участие рабочие Обуховского, Патронного и других заводов, что под красным знаменем российской социал-демократической партии к Таврическому дворцу шли рабочие Василеостровского, Выборгского и других районов. Я спрашиваю «народных» комиссаров, среди которых должны быть порядочные и разумные люди: понимают ли они, что, надевая петлю на свои шеи, они неизбежно удавят всю русскую демократию, погубят все завоевания революции? Понимают ли они это? Или они думают так: или мы — власть, или — пускай все и все погибнут?»

Организовали демонстрацию и крестьяне, приехавшие на свой съезд. Делегатов от большевиков там вообще не оказалось. Колонну крестьян встретили огнем, и снова убитые и раненые. Так советская власть, объявившая себя народной, без колебаний расстреляла мирных демонстрантов. После расправы над съездом крестьян его участники приняли специальную резолюцию. Крестьянские делегаты осуждали насилие над Учредительным собранием, поскольку видели в нем «единственное» спасение революции, которая гибнет в яростной междоусобице, в судорогах голода. Они заявили, что будут бороться с «новыми самодержцами и насильниками», с «большевистским лжесоциализмом».

Сокрушительные поражения на выборах в Учредительное собрание и на съезд крестьян нисколько не смутили Ленина. Он верил в насилие как решающее орудие захвата и удержания власти.

К тому же и сам захват власти был связан с изменой Отечеству. Сегодня становится все более очевидным, что октябрьская контрреволюция случилась в значительной мере на кайзеровские деньги. Сделка выглядела в конкретных условиях войны простой: немцы платили за усилия Ленина по выходу России из войны, сначала через разложение армии, а в случае захвата власти большевиками — через сепаратный мир. Впрочем, документы свидетельствуют, что у германского генштаба были и стратегические замыслы в отношении России, в частности ее расчленение.

В последние годы появились новые архивные свидетельства, да, впрочем, и раньше было опубликовано немало исследований, воспоминаний современников, подтверждающих этот позорный факт. Большевистские историографы потратили ведра чернил, чтобы обелить Ленина, объявить клеветой все свидетельства о денежных связях Ленина с Генштабом Германии, опубликованные в мировой печати. До сих пор «профессиональные патриоты» от истории предпочитают лживую идеологию истории документам истории. Поэтому я сопровождаю эту острую часть книги, непривычную для уха оруженосцев ленинократии и сталинократии, ссылками на архивные источники.