Сумерки

Когда я вышла на стоянку, там уже почти не было свободных мест. До начала первого урока времени оставалось немного, и я решила объехать территорию школы. Хорошо, что у большинства студентов машины подержанные, как и у меня. В Финиксе мы жили в бедном районе, по иронии судьбы примыкавшем к новому престижному кварталу, так что увидеть на школьной стоянке новенький «мерседес» или «порше» было обычным делом. Здесь же самой лучшей машиной был сияющий «вольво», сильно выделяющийся на общем фоне. Я припарковалась в самом неприметном месте, чтобы рев двигателя не привлек лишнего внимания. Сидя в машине, я изучала карту, стараясь разобраться и запомнить как можно больше. Ходить по кампусу, уткнувшись носом в карту, совершенно не хотелось. Ну все, похоже, готова. Я сложила сумку, повесила ее на плечо и снова глубоко вдохнула. «Все будет в порядке, – повторяла я и сама себе не верила, – никто меня не съест». Шумно выдохнув, я вышла из пикапа.

Подняв воротник и опустив капюшон до самых бровей, я постаралась смешаться с шумной толпой подростков. Моя черная куртка в глаза не бросалась, и это радовало.

Я быстро нашла кафетерий, а за ним и нужный мне корпус № 3. Огромная черная тройка красовалась на квадратном белом наличнике. Дверей оказалось всего четыре, так что найти нужную будет несложно. Между тем колени дрожали все сильнее, и на ватных ногах я прошла за двумя фигурами в джинсовых плащах-унисекс.

Какие маленькие классы в этой школе! Вошедшие передо мной сняли плащи и повесили на крючки, и я последовала их примеру. Джинсовые фигуры оказались девушками – пепельная блондинка и смуглая шатенка. Ну что же, цвет моей кожи здесь никого не удивит.

Я подала формуляр на подпись преподавателю, которого, судя по табличке на столе, звали мистер Мейсон. Прочитав мое имя, Мейсон окинул меня оценивающим взглядом, и я тут же покраснела до кончиков ушей. Хорошо хоть на заднюю парту посадил! Таращиться на меня будет значительно труднее. Впрочем, моих новых одноклассников это не смутило. Я сделала вид, что изучаю список литературы. Обычный набор авторов: Бронте, Шекспир, Чосер, Фолкнер. Почти все книги из списка я уже прочла и почувствовала облегчение с примесью разочарования. Интересно, согласится мама прислать мне файл со старыми сочинениями или станет поучать, что жульничать нехорошо? Вполуха слушая монотонный рассказ учителя, я перебирала в уме аргументы, которые могли бы убедить маму.

Наконец прозвенел звонок, звук которого показался каким-то гнусавым, и долговязый прыщавый парень подошел ко мне, явно желая пообщаться.

– Ты ведь Изабелла Свон? – широко улыбаясь, спросил он.

– Белла, – уточнила я. Все, кто находился в радиусе трех метров, так и застыли с тетрадями в руках.

– Какой предмет у тебя дальше? – поинтересовался парень, и мне пришлось лезть в сумку за расписанием.

– Политология у мистера Джефферсона в шестом корпусе. – Я не знала, куда смотреть – повсюду блестящие от любопытства глаза.

– Я иду в четвертый корпус, так что могу проводить! – Боже, от него просто так не отделаешься… – Кстати, меня зовут Эрик.

– Спасибо, – неопределенно ответила я.

Мы надели куртки и вышли под дождь, который только усилился. Почему-то мне показалось, что кто-то идет за нами по пятам и подслушивает. Надеюсь, у меня не прогрессирующая паранойя!

– Что, не очень похоже на Финикс? – спросил Эрик.

– Да уж.

– Наверное, дождей там почти не бывает?

– Почему, бывает, несколько раз в год.

– Не представляю, как же без дождя?! – изумленно воскликнул парень.

– Ну, солнце светит, – объяснила я.

– Что-то ты не очень загорелая, – заметил Эрик.

– У меня мама – альбинос.

Парень внимательно на меня посмотрел, и я вздохнула. Видимо, дождь и чувство юмора несовместимы. Пара месяцев – и я забуду, что такое сарказм.

Мы обогнули столовую и подошли к южным корпусам, соседствующим со спортивной площадкой. Эрик довел меня прямо до двери, наверное, опасаясь, что я могу заблудиться.

– Ну ладно, пока, – попрощался он, когда я толкнула дверь, – надеюсь, мы будем часто видеться. – В голосе парня было столько надежды!

Я ободряюще улыбнулась и вошла.

Утро прошло в том же духе. Учитель тригонометрии, мистер Варнер, который не понравился мне с первого взгляда, выставил меня перед классом и велел рассказать о себе. Я густо покраснела, говорила тихо, путаясь в словах, а когда шла к своему месту, споткнулась и чуть не упала.

После двух уроков я стала потихоньку запоминать имена. В каждом классе находилась пара ребят посмелее, которые подходили знакомиться и спрашивали, нравится ли мне Форкс. Я старалась быть вежливой и врала напропалую. Зато мне ни разу не понадобилась карта!

С одной девушкой я сидела на тригонометрии и испанском, а потом мы вместе пошли на ленч. Моя новая знакомая была миниатюрной, сантиметров на десять ниже меня, но шапка темных кудрей скрадывала разницу в росте. Ее имени я не запомнила и рассеянно улыбалась и кивала, в то время как она без остановки болтала об учителях и уроках.