Сумерки

– У тебя всегда было предвзятое отношение к религии, – сказала Эвелин. – Предвзятое отношение к церкви.

– Мама, у меня нет никакого предубеждения против...

– Именно поэтому ты с такой готовностью обвиняешь во всем верующих, тогда как очевидно, что это не их рук дело, а может, каких-нибудь политических террористов, из тех, что вечно мелькают в новостях, или ты сама впуталась куда не следует. Кристина, признайся, ты в чем-то замешана? Это связано с наркотиками? Как показывают по телевизору, из-за них все вечно стреляют друг в друга. Ответь мне, Кристина!

Ей показалось, что из глубины доносится монотонное тиканье дедушкиных часов. Внезапно ей стало трудно дышать.

Разговор продолжался в том же духе, пока Кристине не надоело. Сказала, что ей надо уходить, и повесила трубку, прежде чем на другом конце успели что-то возразить.

Мать даже не сказала: "Я люблю тебя", – или "Будь осторожна", или "Я сделаю для вас все, что смогу".

Точно у нее и не было матери. Что до отношений между ними, то их действительно не было.

* * *

В половине восьмого Кристина приготовила всем завтрак. Вскоре снова пошел дождь.

Это нельзя было назвать утром: серый, тусклый свет и низкие, мрачные тучи – разверзшиеся хляби небесные.

Туман висел клочьями, и было ясно, что без солнца он уже не рассеется и к вечеру окутает землю сплошной непроглядной пеленой. Стояла пора, когда ураганы, приходящие с Тихого океана, беспощадной грядой обрушиваются на побережье Калифорнии, терзая прибрежные районы до тех пор, пока ручьи и водоемы не вспучатся и не выйдут из берегов, а на холмах не возникнут оползни, увлекая на дно каньонов жилые дома. Похоже, именно такая цепь ураганов и надвигалась сейчас на них.

При мысли о наступающей полосе долгого ненастья угроза, исходящая от Церкви Сумерек, казалась еще более зловещей. С приходом зимних дождей улицы затопляли потоки воды, автострады были запружены транспортом настолько, что возникали гигантские пробки, движение парализовывало. Калифорния словно сжималась, отступая перед горами, которые, стягиваясь к побережью, все больше сужали живую полоску земли, отделяющую их от океана. В разгар сезона дождей в Калифорнии витал призрак клаустрофобии, об этом нельзя было прочитать в туристических проспектах, этого нельзя было увидеть на почтовых открытках. В такую погоду Кристина всегда чувствовала себя попавшей в западню, даже если ее и не преследовала хорошо вооруженная армия маньяков.

Кристина отнесла яичницу с беконом Винсу Филдсу, дежурившему у входной двери, и поинтересовалась:

– Вы оба, должно быть, устали. Сколько времени вы можете не спать?

Поблагодарив ее за завтрак, Филдс взглянул на часы и сказал:

– Нам осталось около часа. Новая команда прибудет к десяти.

Разумеется. Новая команда. Свежая смена. Этого следовало ожидать, но она не хотела об этом думать. Она уже привыкла к Винсу и Джорджу и доверяла им. Окажись один из них членом Церкви Сумерек, ее с Джоем уже не было бы в живых. Она не хотела, чтобы они уходили, но они не могли стоять на посту вечно. Глупо было с ее стороны не понимать этого.

Теперь приходилось думать о тех, кто придет им на смену, ведь среди них мог оказаться тот, кто с потрохами продался Грейс Спиви.

Она вернулась на кухню. Джой и Джордж Свартхаут завтракали за полукруглым сосновым столиком, за которым могло разместиться только три человека. Она села, но аппетит уже пропал. Поковыряв вилкой в тарелке, она сказала:

– Джордж, а следующая смена охраны...

– Скоро будет здесь, – сказал он, заедая яичницу поджаренным хлебом.

– А вам известно, кого Чарли.., мистер Гаррисон пришлет к нам?

– Их имена?

– Да, имена.

– Нет. Там несколько ребят. Кто-то из них. А что?

Она не могла объяснить почему, но ей было бы спокойнее, если бы она знала их имена. Кристина была незнакома с персоналом агентства, и фамилии вряд ли что-нибудь сказали бы ей, ведь по ним не определить, является тот или другой лазутчиком Грейс Спиви или нет. Это было неразумно.

– Если вы знаете кого-то из наших и хотите, чтобы они дежурили здесь, вам надо сообщить об этом мистеру Гаррисону, – сказал Джордж.

– Нет-нет. Я ни с кем не знакома. Просто.., впрочем... это неважно.

Джой, почувствовав причину ее страха, перестал дразнить Чубакку кусочком бекона и положил маленькую ладошку Кристине на руку, как бы стараясь подбодрить ее, подражая манере, которую успел подметить в Чарли.

– Не расстраивайся, мам, – сказал он. – Они будут хорошие ребята. Чарли присылает только хороших ребят.

– Самых лучших, – согласился Джордж.

Обернувшись к Джорджу, Джой попросил:

– Слушай, расскажи маме про говорящего жирафа и про принцессу, у которой не было лошади.

– Сомневаюсь, что твоя мама любит такие истории, – улыбаясь, сказал Джордж.

– Тогда расскажи еще раз мне, – не унимался Джой. – Пожалуйста.

Пока Джордж рассказывал сказку, скорее всего своего собственного сочинения, Кристина задумчиво смотрела в окно: где-то там, сквозь дождь уже ехали два очередных охранника из агентства Чарли, и у нее почти не оставалось сомнений, что один из них окажется последователем этой гадины Спиви.