Сумерки

– Я пришел, чтобы попытаться убедить вас, – сказал Чарли. – Теперь я вижу, что это невозможно. Поэтому мне остается только предупредить вас...

– Вы служите сатане. У вас был шанс...

– ..Если вы не отступитесь...

– ..и вы не воспользовались этим шансом...

– ..если вы не оставите семью Скавелло в покое...

– ..и теперь дорого заплатите за это!

– ..я буду копать под вас, несмотря ни на какой ад или всемирный потоп, пока вы не окажетесь на скамье подсудимых, а вашу Церковь не лишат положенных ей налоговых льгот, пока у вашей паствы не откроются глаза, пока не раздавлю вашу безумную секту. Я заявляю это со всей серьезностью. Я могу быть безжалостным и решительным не меньше вашего. Я уничтожу вас. Остановитесь, пока не поздно.

Она молча смотрела на него.

– Миссис Спиви, мы можем рассчитывать, что вы положите конец этому сумасшествию? – обратился к ней Генри.

Она не ответила. Лишь опустила глаза.

– Миссис Спиви?

Ответа не было.

– Довольно, Генри. Пойдем отсюда.

Когда они подошли к двери, она отворилась, и огромный детина, пригнув голову, чтобы не задеть за притолоку, вошел в комнату. За два метра ростом, лицо как из кошмарного сна, он казался не правдоподобным. "Такие бывают только в фильмах ужасов", – подумал Чарли. Он походил на Франкенштейна с накачанным телом Конана – героя Шварценеггера, – убогое детище плохого сценария и скудного бюджета. Гигант увидел слезы на глазах Грейс Спиви, и лицо его исказило выражение отчаяния и гнева, от которого кровь стыла в жилах. Он протянул руку, схватил Чарли за шиворот и едва не оторвал от пола.

Генри потянулся за пистолетом, но Чарли остановил его:

– Подожди, не надо, – считая, что ситуация хотя и была критической, еще не вышла из-под контроля.

– Что вы ей сделали? Что вы сделали? – спрашивал гигант.

– Ничего, – сказал Чарли, – мы...

– Отпусти их, Кайл, – сказала старуха. – Пусть идут.

Великан колебался. Глаза его, словно светящиеся глубоководные чудовища, взирали на Чарли с такой неумолимой яростью, от которой содрогнулся бы сам дьявол.

Наконец он отпустил Чарли и грузно зашагал к столу, за которым сидела женщина. Он заметил кровь на руках Грейс и снова повернулся к Чарли.

– Она сделала это сама, – объяснил тот, ретируясь к двери. Ему не нравились заискивающие интонации собственного голоса, но в этот момент было не до гордости.

Сейчас связываться с этим детиной было бы неразумно. – Мы и пальцем ее не тронули.

– Отпусти их, – повторила Грейс Спиви.

– Убирайтесь, живо, – произнес гигант низким угрожающим голосом.

Чарли и Генри поспешно ретировались.

Возле входной двери стояла та самая женщина с одутловатым лицом и глазами навыкате, она отворила дверь и, как только они оказались на крыльце, с грохотом захлопнула ее и закрыла на замок.

Чарли не стал прятаться под зонт, а, напротив, поднял голову, подставляя лицо дождю, чтобы смыть всю грязь, которая, как ему казалось, прилипла к нему в этом сумасшедшем доме.

– Да поможет нам бог, – сказал Генри.

Его голос дрожал от волнения.

Они вышли на улицу.

Потоки воды, пенясь, устремлялись к водостоку, образуя на перекрестке грязно-бурое озеро, по которому ветер гонял целую флотилию из мусора и щепок.

Чарли обернулся и посмотрел на дом, из которого только что вышел. Казалось очевидным, что царившие в нем грязь и разложение – это не просто упадок, а отражение нравов обитателей дома. В его представлении покрытые слоем грязи стекла, облетающая краска, просевшее крыльцо и потрескавшаяся штукатурка отражали не просто небрежение, но служили материальным воплощением человеческого безумия. В детстве он любил научно-популярную фантастику, время от времени читал ее и сейчас. и, может быть, поэтому вспомнил о законе энтропии, согласно которому Вселенная движется в одном направлении – к загниванию, упадку, разложению и хаосу. Создавалось впечатление, что Церковь Сумерек, пропагандируя откровенное безумие и хаос, увидела в энтропии высшее выражение божественной сущности.

Ему стало страшно.

Глава 31

После завтрака Кристина позвонила Вэл Гарднер и еще нескольким приятельницам и сообщила, что у них с.

Джоем все хорошо, однако не упомянула, где они находятся. Благодаря Церкви Сумерек она уже не доверяла полностью своим друзьям, даже Вэл, и очень сожалела об этом.

Она закончила с телефонными звонками, когда на смену Винсу и Джорджу прибыли два новых телохранителя. Один, Сэнди Брекенштейн, лет тридцати, высокий, худой, с выступающим кадыком, напоминал Ичабода Крейна в старом диснеевском мультфильме "Легенда спящей пещеры". Его напарник. Макс Стек, был похож на буйвола – с узловатыми пальцами, массивной грудью, толстой шеей, но совершенно детской улыбкой.

Джой сразу же полюбил и Сэнди, и Макса и уже носился из конца в конец небольшого дома от одного к другому, стараясь составить компанию каждому, без умолку болтая, выпытывая, хорошо ли быть телохранителем, рассказывая им свою очаровательную версию сказки о говорящем жирафе и принцессе, у которой не было лошади, ту самую, что ему поведал Джордж Свартхаут.