Сумерки

— Конечно, детка, без вопросов. Откинувшись на спинку сиденья, я сложила руки на коленях. За окном шумел знакомый с детства город. Как же я не замечала, что он насквозь фальшивый? Все слишком яркое, вычурное, шумное, как в голливудском фильме, — совсем как добродушное лицо друга, который замышляет предательство.

Я изо всех сил старалась держать себя в руках. Нельзя нервничать, — только не сейчас, когда план почти осуществлен! Волноваться и беспокоиться незачем, я сама приняла решение и сделала выбор.

Закрыв глаза, я стала думать об Эдварде.

Как жаль, что не получилось встретиться в аэропорту! Я бы встала на цыпочки, лишь бы скорее увидеть его лицо, а он бы ловко пробрался сквозь толпу и прижал меня к себе! Какие сильные и надежные у него руки!

Интересно, куда бы он меня повез? Наверное, на север, где он сможет в любое время выходить на улицу. Или в какой-нибудь тихий калифорнийский городок у моря. Мы бы лежали на пляже, а его тело сверкало бы, как бриллиант. Я бы согласилась даже на мотель… Вместе с ним я готова ждать сколько угодно! Мы бы разговаривали, разговаривали, разговаривали… Ради него я бы забыла сон и еду.

Любимое лицо казалось реальнее городского пейзажа, а голос звучал громче, чем шум мотора. Я так увлеклась, что потеряла счет времени.

— Эй, какой дом?

Грубоватый вопрос водителя разбил пестрый калейдоскоп моих фантазий, оставив лишь апатию и страх.

— Сорок восемь двадцать один, — хрипло ответила я, и водитель глянул на меня в зеркало заднего обзора, наверное, хотел убедиться, что я не рыдаю.

— Тогда приехали! — Таксист спешил от меня избавиться и надеялся оставить сдачу себе.

— Спасибо! — прошептала я. Не бояться! Дома ведь никого нет, маму удерживают в другом месте, она ждет и надеется.

Подбежав к двери, я достала из-под карниза ключ. В прихожей было прохладно и темно. Включив на кухне свет, я кинулась к телефону. У аппарата лежал маленький листочек с десятизначным номером, написанным мелким аккуратным почерком. Пальцы нервно запорхали по кнопкам, но я ошиблась, так что пришлось набирать снова. На этот раз я не спешила и нажимала на кнопки очень осторожно. Всего один гудок, и на другом конце взяли трубку.

— Здравствуй, Белла! — приветствовал приятный тенор. — Ну и скорость! Ты молодец!

— С мамой все в порядке?

— Все отлично, не беспокойся, Белла, ссориться нам незачем. Если ты, конечно, не притащила хвост! — Настроение у Джеймса было отличное.

— Я одна, — тихо сказала я. Как и всю жизнь, до встречи с Эдвардом.

— Помнишь балетную студию, в которую ты когда-то ходила?

— Конечно, это совсем рядом, за утлом.

— Тогда до скорой встречи. — Ищейка повесил трубку.

Я бросилась вон из дома под палящее солнце, Почему-то мне казалось, что асфальт похож на влажный песок. Я несколько раз спотыкалась и падала, однако сейчас не время жалеть себя; приходилось подниматься и бежать дальше. Вот я у перекрестка, почти у цели. Дышать стало тяжело, по лицу струился пот. Яркое солнце обжигало кожу и слепило глаза.

На стоянке у балетной студии не было ни одной машины, а окна закрыты, несмотря на жару. Больше бежать я не могла — дыхание сбилось окончательно. Лишь всепоглощающий страх за маму заставлял хоть как-то передвигать ноги.

На двери красовалась записка: балетная студия закрыта на каникулы. Я осторожно повернула ручку и, переведя дух, шмыгнула за дверь.

В коридоре было темно и прохладно от работающих кондиционеров. Пластиковые кресла штабелями сложены у стены, толстый ковер пахнет шампунем. Голубоватый свет горит только в восточном зале, окна закрыты ставнями.

Мне стало так страшно, что я не могла сделать ни шагу. Тут и раздались мамины крики.

— Белла? Белла? — испуганно звала Рене. Забыв о собственных переживаниях, я побежала на голос.

— Белла, как ты меня напугала! Пожалуйста, никогда так не делай! — кричала мама из просторного зала с высокими потолками.

Я растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь определить, откуда конкретно доносится голос. Услышав смех, я резко повернулась.

Мама смеялась с экрана телевизора и обнимала меня за плечи. Когда мне было двенадцать лет, на День благодарения мы поехали к бабушке в Калифорнию. Каждый день мама водила меня на пляж, а однажды я забралась на волнорез и точно упала бы в океан, если бы мама не схватила меня за плечи.

Внезапно экран потемнел.

Я медленно обернулась: у запасного выхода с пультом в руках стоял ищейка. Как же я сразу его не заметила? Целую минуту мы смотрели друг на друга, а потом он улыбнулся.

Джеймс медленно подошел к телевизору и положил пульт на место. Я не сводила с него глаз.

— Прости, Белла, наверное, твою маму сюда лучше не впутывать? — добродушно спросил он.

Только тогда я все поняла: мама в порядке, они с Филом по-прежнему во Флориде. Мое сообщение она еще не прослушала и, надеюсь, никогда не увидит страшных глаз цвета бургунди и неестественно бледного лица.

— Да, пожалуй, — с облегчением вздохнула я.

— Значит, ты не злишься, что я тебя обманул?