Сумерки

— Ну, — нерешительно начал Эдвард, — мне не по себе, когда ты подходишь слишком близко. Люди стараются держаться от нас подальше, инстинктивно чувствуя опасность… Когда ты совсем рядом, я чувствую запах твоего горла, — выпалил он, напряженно вглядываясь в мое лицо.

— Тогда ясно, — легкомысленно произнесла я, пытаясь разрядить обстановку. — Горло больше не показываю!

— Да нет, все не так страшно, — рассмеялся Эдвард. — Просто меня удивили собственные ощущения.

Он поднял руку и осторожно положил мне на шею. Я не шелохнулась, и ничего похожего на страх не испытала.

— Видишь, какая гладкая и нежная…

Кровь бешено неслась по жилам, и мне бы очень хотелось как-нибудь замедлить ее бег. Ведь Эдвард, очевидно, слышал, как стучит мое сердце.

— Румянец тебе идет, — вкрадчиво проговорил он и, нежно коснувшись щеки, взял мое лицо обеими руками, бережно, словно хрустальную вазу.

— Не двигайся, — попросил Эдвард.

Очень медленно, не сводя с меня глаз, он наклонился ко мне. Резкое движение, и холодная щека легла на мою яремную впадину. Пошевелиться я не могла, даже если бы очень захотела. Я застыла, слушая легкий звук его дыхания, наблюдая, как солнечные лучи играют на бронзовых кудрях.

Медленно, очень медленно его руки скользили вниз по затылку. Эдвард затаил дыхание и остановился, лишь опустив ладони мне на плечи. Холодное лицо скользнуло по ключице и прижалось к груди. Он слушал, как стучит мое сердце. Как долго мы сидели без движения, я не знала; возможно, несколько часов. Постепенно сердце забилось спокойнее, я не шевелилась и молчала, пока Эдвард держал меня в объятиях. Я понимала, что могу умереть в любую минуту, так быстро, что и заметить не успею. Почему же мне не было страшно?

И тут он меня отпустил, в золотистых глазах воцарился покой.

— В следующий раз будет легче.

— А в этот раз было непросто?

— Ну, примерно так, как я себе представлял.

— Все в порядке.

Эдвард засмеялся.

— Ты же знаешь, о чем я!

Я робко улыбнулась.

— Вот, — он взял мою руку и прижал к своей щеке. — Чувствуешь, как тепло?

Бледная кожа, обычно холодная как лед, действительно казалась теплой. Однако меня мало волновали такие тонкости — моя мечта исполнилась, и я могу прикоснуться к его лицу.

— Не шевелись, — прошептала я.

Никто на свете не может замирать, как Эдвард. Закрыв глаза, он тут же превратился в неподвижную мраморную статую.

Очень хотелось растянуть удовольствие, мои пальцы двигались неспешно. Я провела по его щеке, аккуратно коснулась век и синеватых кругов под глазами. Вот я нежно обвожу контур носа и красиво очерченного рта. Губы раскрылись, и тыльной стороной ладони я почувствовала его дыхание. Тянуло наклониться поближе, ощутить вкус его поцелуя, чтобы между нами не осталось никаких преград… Но, не желая спешить, я отдернула руку.

Эдвард открыл голодные глаза, — и вот уже в который раз вместо страха я почувствовала, как внизу живота образуется узел, а кровь бешено несется по венам.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты поняла всю сложность и запутанность моего положения, — прошептал он.

— Объясни, — выдохнула я.

— Вряд ли получится. С другой стороны, я рассказал тебе о своих потребностях и предупредил, что от такого мерзкого существа лучше держаться подальше… Думаю, в какой-то степени ты способна меня понять. Хотя, не страдая пагубными пристрастиями, ты не сумеешь представить себя на моем месте. — Однако, — холодные пальцы легонько коснулись моих губ, заставляя меня дрожать, — есть и другие потребности и желания. Те, о которых я ничего не знаю.

— Вот это я понимаю лучше, чем ты думаешь.

— К подобным переживаниям я не привык. Уж слишком по-человечески! Интересно, так всегда происходит?

— Не могу сказать, — призналась я. — Со мной такое впервые!

Эдвард взял меня за руки. Мои ладони казались такими слабыми и безжизненными!

— Я ведь не знаю, что такое близость, как духовная, так и физическая. Может быть, я даже не способен на нечто подобное!

Стараясь не делать резких движений, я наклонилась вперед и прижалась щекой к его груди. Все остальные звуки исчезли, я слышала лишь удары его сердца.

— Этого мне достаточно, — вздохнула я, закрывая глаза.

Эдвард обнял меня и зарылся лицом в мои волосы. Сейчас он вел себя как самый обычный парень.

— Видишь, надежда есть, — проговорила я.

— Во мне живут человеческие инстинкты. Возможно, они запрятаны слишком глубоко, но они здесь. — Грудь затряслась от смеха.

Мы снова смеялись вместе, но я заметила, что солнечный свет потускнел, а тени сгустились.

— Тебе пора.

— Я думала, ты не умеешь читать мои мысли!

— Ну, если я очень стараюсь, то иногда получается, — хитро улыбнулся Эдвард. — Позволь кое-что тебе показать…

— Что именно? — осторожно переспросила я.

— Ты увидишь, как я передвигаюсь по лесу. Ничего не бойся, — взглянув на мое вытянувшееся лицо, попросил он, — и через несколько минут мы доберемся до твоего пикапа. — Его губы изогнулись в моей любимой кривоватой улыбке.

— Ты превратишься в летучую мышь? — поинтересовалась я.

Эдвард засмеялся:

— С летучей мышью меня никогда не сравнивали!

— Подожди, то ли еще будет!

— Ладно, трусиха, садись мне на спину.