Сумерки

- Дай газету посвежее, - угрюмо приказал я ему. Он исполнил. Через шесть секунд мне стало противно, я скомкал газету и влепил бумажный шар в сияющий стеллаж.

- Тошнит, - сообщил подскочившему в испуге бармену. - Сплошные пауки. Тебя лично, Иосиф, они не беспокоят?

Он пожал плечами.

- Пауки? Это не по моей части. Тараканы меня беспокоят гораздо больше.

- А если серьезно?

- Если серьезно, - с готовностью сказал он, - то все это в принципе несерьезно. Потому что неизвестно главное - существует ли в природе такая организация, как Миссия. Сплетни определенно существуют, одна другой глупее.

Я возмутился:

- Неужели и здесь не можешь без тумана?

- Я могу налить жидкого воздуха. Или желаешь горячей? - Иосиф посмотрел в упор. Я тяжко вздохнул.

- Говорят, пауки заманивают человека в какие-то хитрые ловушки, связывают, а потом сосут из него жизненные силы, - подкинул я тему. - Потому их так и назвали. А сами они вроде бы живут вечно.

Он неожиданно хихикнул.

- Вот публика, - сказал неизвестно о ком. - Пяток болтунов напишет, остальные учат наизусть... Ладно, если серьезно, то изволь. Я, дружок, знаю наверняка только одно: пауки, если они действительно есть, это плохо. Хуже, чем демократические газеты. Даже хуже, чем Бутса и моя барменская стойка. С момента, когда Большой Мор кончился и оставшиеся в живых придурки добились наконец в нашей стране свободы и процветания, это второе по-настоящему страшное событие. И сосут они не кровь, не твои жалкие силенки, а мозг. Пообщаешься с ними разок - и все, стал кретином. А кретин - это уже самое дно, естественно.

- Откуда они могли взяться?- спросил я. Без всякого интереса. Бармен кивнул, соглашаясь с вопросом.

- Вон, изучай прессу, - он наступил туфлей на бумажный ком и сладострастно хрустнул. - Сам я полагаю, что это мутация. В нашей-то помойной яме... Ты читал в детстве фантастику или только студенток со мной давил?

Я перестал его слушать. Мне уже давно было тоскливо. О деле разговор не получился, и сейчас мы, очевидно, приступим к подсчету семи чудес света. Осторожная сволочь! Торчу тут с ним, трачу время. Хотя, все равно делать нечего... Я предположил:

- Если они мутанты, то должны быть уродами, да? Монстрами? Но тогда бы их всех быстренько повыловили.

Друг детства обрадовался. Давно ему не попадался такой благодарный, такой восхитительно девственный в смысле начального образования слушатель. Он сказал монолог. Было длинно, я почувствовал, что вот-вот засну или вот-вот взорвусь, и тогда я оттолкнулся руками от стойки, побрел прочь, усмиряя раздражение, уговаривая себя не ломать стулья, а он продолжал бубнить мне вслед:

- ...Уродство и красота, дорогой Александр, категории слишком относительные. И то, и другое - всего лишь отклонение от общепринятой нормы, поэтому все здесь зависит от выбранной обществом точки отсчета. Например, некий античный красавец, попав в страну, где уродство является эталоном внешности, будет признан несомненным, классическим уродом. Так что не обольщайся, если дама называет тебя красавчиком...

Болтун! Убил настроение, гад, десяти минут ему хватило... Я вдруг обнаружил, что часики мои встали. И чуть было не повернул обратно к бару спросить точное время, но тут же одумался. Зачем пугать человека глупыми вопросами?

За столиком в одной из ниш сидел Тихоня. Он был не один: девка в купальнике обнимала его с дешевым рвением. Или он ее, не разберешь. Во всяком случае глаза у него были прикрыты, а руки находились отнюдь не на столе.

- Тихоня! - позвал я его. - Часы есть? Сколько натикало?

Он открыл глаза, зло блеснув зрачками. Но не сказал ничего грубого молча освободил левую руку и выставил напоказ светящийся циферблат.

- Спасибо, - поблагодарил я. Затем, не удержавшись, громко съязвил. Поздравляю, вы прекрасная пара.

Он странно на меня посмотрел, и я решил ему больше не мешать. Не люблю резких движений, особенно по вечерам. Я счел более разумным неторопливо отойти и спуститься в подвалы для проверенных клиентов.

Комната была затемнена, интимно моргал экран в стене. Демонстрировался художественный фильм. Народу было немного, несколько парочек на устланном матами полу. Я некоторое время посидел, потом меня замутило от неумеренной дозы телесного цвета - как в кино, так и на матах, - и я отправился путешествовать дальше.