Сумерки Баригора

– Сейчас это не важно. Важно то, к чему это привело и к чему для тебя и всего рода фон Аурверн приведет воцарение Матильды. Да и с Лаппортами вы не в ладах, разве нет? – Седрик сделал паузу, позволяя своему другу впитать информацию. – Есть еще Эсмеральда, но она никогда не отличалась особым умом или заинтересованностью в политике, при ней власть перейдет фракции военных, которые тут же затеют какую-нибудь маленькую победоносную войну для оправдания своего существования. Это в лучшем случае. В худшем – принцесса выскочит замуж за иностранного ухажера и поставит Баригор на грань вассальной зависимости. Остается только Регин. Реймонд уверен, что со временем и при должном содействии он сможет стать сильным правителем. Именно такой сейчас и нужен этой стране. А не старая развратница или молоденькая рыжая дурочка.

– Ты говоришь разумные вещи. Но идти против законного наследника престола? Это же заговор, предательство!

– Во имя Алора, ваша светлость, никто не предлагает вам свергать законного наследника. Тут и без нас желающих хватает. Наша задача – когда дело будет сделано, убедиться, что именно Регин займет вакантное место.

– Как будто это что-то меняет, – нахмурился Квентин.

– У вас еще есть время подумать. До Лорица еще не меньше двух дней пути.

Баригор, Лориц, 15 мая 3607 года

– Мой дорогой друг! Добро пожаловать ко двору короля Фридриха! Проходите, проходите, уверен, всем не терпится вас поприветствовать.

Сухопарый мужчина средних лет c аккуратной, тронутой сединой бородкой расплылся в улыбке. Но в его глазах плясали черти. Собравшиеся в просторной богатой гостиной, выходящей на террасу в саду, явно не разделяли его энтузиазма. Стоило одетому в роскошный изумрудно-зеленый фрак мужчине с посохом черного дерева войти в залитый солнцем зал из дворцового сада, как по помещению пробежал нервный шепот. Какая-то дама даже вскрикнула.

– Это же Седрик Ардейн! – воскликнул кто-то громче, чем позволял этикет.

– Что, тот самый? – подхватил другой. – Некромант?

В их словах слышались и ужас, и благоговение. В Баригоре некромантов боялись. Уважали, потому что на протяжении многих сотен лет они служили королевской семье, но больше боялись. Про некромантов ходили самые жуткие слухи, а историями о них матери пугали своих детей. «Будешь плохо себя вести – придет некромант и превратит тебя в своего мертвого раба» – это слышал, должно быть, каждый ребенок Баригора. И всё же некроманты были знатью, частью королевского двора. И дворянам волей-неволей приходилось мириться с их присутствием.

Сейчас, когда король находился в шаге от кончины, все придворные с трепетом ждали появления некроманта. Иначе и быть не могло, ведь где смерть – там и ее жрецы. Но никто не ожидал, что этим некромантом окажется сам граф Седрик Ардейн – по слухам, единственный за несколько веков некромант, которому удалось достигнуть четвертого круга.

Седрик вышел на середину гостиной. Окинул взглядом нарядных дам и кавалеров, группками стоящих у столиков с легкими закусками, напряженно сидящих на неудобных, но изящных голубых кушетках или следящих за происходящим с балкона второго этажа. Все они выглядели так, как будто пришли во дворец на бал, а не ждали тут новостей о смерти своего правителя. Для собравшихся здесь смена власти означала новые возможности, а вовсе не трагедию.

– Господа, дамы! Рад видеть вас всех в добром здравии! – Голос Седрика звучал радостно и непринужденно, как будто он пришел на встречу с друзьями, но сквозь него струился яд. – Как жаль, что того же нельзя сказать о нашем короле!

Кто-то на балконе ахнул.

– Но я могу вас заверить, его величество еще жив, я бы почувствовал, будь это не так. Поэтому вы можете пока расслабиться и продолжить угощаться этими изысканными закусками и винами, уверен, они восхитительны. Не стоит останавливаться из-за нас. Мы здесь, лишь чтобы засвидетельствовать свое почтение.

Седрик оглянулся, ища глазами кого-то в тени сада.

– Ваша светлость, явите же свой лучезарный лик высшему обществу.

Стоящий рядом с Седриком первый министр Реймонд фон Моргенштерн прыснул в кулак.

– Седрик, любезный, ты, как всегда, великолепен. Но ты прав, где же твой друг?

– Прячется в саду!

– Хватит насмехаться! – раздался откуда-то из тени высоких деревьев снаружи твердый приятный мужской голос. Немного позже на свет вышел и его обладатель: сегодня Квентин был одет в парадный светло-коричневый китель с золотыми эполетами и вышитой слева на груди монограммой «А».