Сумерки богов

— Может, Гитлера и повесят, но это не поможет нам, — мрачно сказал сержант-аналитик. — Похоже, что этот бешеный решил под занавес хлопнуть дверью. Ты же видел русский фильм "Обыкновенный фашизм"?

— Я и "Индиану Джонса" видел, — отозвался лейтенант. — Нашим швейцарским соратникам прислали из Женевы, причем уже переведенный на итальянский. Вот только сейчас нам "Брестскую крепость" лучше вспомнить.

— Так ведь это было! — сказал еще кто-то. — И надпись на камне, двадцатого июля. Они там месяц в окружении держались!

— Так то русские, — сказал лейтенант. — Они этих эсэсовцев сейчас на завтрак кушают, целыми дивизиями. Как только до Волги допустили?

— Брестская крепость, — ответил сержант, — драться они и в начале могли, умения не хватало. После научились, и полетели от немцев клочья. Но даже и простое желание драться — это тоже очень много.

— Да ладно, может, и не будет ничего, — сказал еще кто-то. — Договорятся немцы с папой. Или нам, как это раньше бывало, "почетная капитуляция", крепость оставляем, и на выход, со знаменами, и на свободу, не в плен.

— Ты сам в это веришь? — спросил сержант. — Это когда в эту войну такое было? Для немцев же, кто не ариец, тот вообще не человек. Ты знаешь, что этот же Достлер во Франции творил? А ведь не эсэсовец, генерал вермахта. И солдаты у него такие же. Так что, руки подняв, не спасешься. Сдохнешь в газовой камере — нет, лучше уж с собой немцев прихватить, и то как-то легче!

— В Садах минометы ставят, — сказал только что вошедший солдат. — Вот, значит, что за ящики мы полдня разгружали с армейских складов. Новенькие, в смазке. А мы боеприпасы таскали — вам тут хорошо, за немцами бдить, а всех свободных погнали работать. И еще батальонный просил передать — кто с фаустпатронами знаком, к нему, в расчеты противотанкистов. Во Дворце, в Капелле, в Библиотеке, в музеях суета какая-то, но нас не допускают, там святые отцы сами. А швейцарцы в Садах на старой стене пулеметы поставили, крупнокалиберные браунинги М2. Даже пару зениток откуда-то притащили. Зелень вытоптали, кусты поломали. Кажется, даже окопы роют. Это что ж такое творится?

— Война! — сказал лейтенант. — Значит, и папа тоже решил. Может, и обойдется.

— Думаешь, все же договорятся?

— Думаю, что папа договаривался не только с немцами! — ответил лейтенант. — И угадайте с двух раз, кто может быть нашим союзником? Кто немцам враг и отсюда недалеко? Если русские начнут наступление…

— Не успеют все равно.

— Зато немцам придется бросить на фронт все. До последнего солдата. Значит, им будет уже не до нас. И если папа знает — то и армия должна помочь!

— У немцев все равно сила. Это правда, что эти самые дивизии разбили американцев в Португалии? А до того были на русском фронте. У нас же в гарнизоне — сплошь запасные. Необстрелянные, без опыта. Или я ошибаюсь?

— Другого выхода нет, — подвел итог лейтенант. — Или мы будем драться и погибнем в бою, или сдадимся и сдохнем, как скот на бойне. Все просто и ясно. И любое преимущество немцев здесь значения не имеет.

А может быть, все еще и обойдется? И нацисты лишь запугивают, но не посмеют и в самом деле тронуть папу?

С самого утра еще казалось, что обойдется. Все было как прежде, улицы заполнялись народом, лишь стояла цепь немецких солдат, сквозь которую должны были проходить все желающие войти в Ватикан или выйти наружу. Но в одиннадцать часов, еще задолго до срока истечения ультиматума, на площадь выползли "тигры". За ними появились бронетранспортеры и грузовики с эсэсовцами, у внешней стены Садов развернулись строем штурмовые орудия в сопровождении панцергренадеров.

Немцы планировали занять весь комплекс зданий за полчаса. Они не ждали серьезного сопротивления — ведь против эсэсовцев, закаленных боями Остфронта, были какие-то итальяшки! Те самые потомки римлян, которых в Африке англичане брали в плен десятками тысяч — те же самые англичане, которых наш Роммель бил, имея вдвое меньше войск! Ветераны и африканской кампании, и Остфронта единогласно утверждали, что итальянцы годны воевать лишь против диких эфиопов, а в настоящей войне не более чем балласт. И недаром штаб Африканского корпуса в планировании считал одного немецкого солдата равным пяти итальянским — ну, значит, эсэсовец из отборных частей стоит не меньше десятка! Даже в чисто пехотном бою 500-й парашютный батальон мог бы справиться со всей Папской гвардией — ну, а при поддержке еще двух первоклассных пехотных полков, танков и артиллерии… Да на месте итальяшек не стоит и пытаться, результат сражения заранее известен!

Так что — разоружить охрану, согнать этих баранов в какой-нибудь подвал (после везти их в концлагерь или исполнить здесь?), взять под контроль территорию, особое внимание уделяя архивам. И произведениям искусства, на чем настаивал некий чин из Берлина. Арест всех этих святош с последующим допросом, ради выяснения их иерархии — самого папу и нескольких персон из особого списка переправить пока в миссию гестапо в Риме. А дальше будет скучное и рутинное занятие — обыски, допросы, вывоз имущества. И Кресты за отличную работу.