Сумерки богов (Мв-8)

Говорю Маневичу. Тот понял все мгновенно - школа! - и уже о чем-то беседует со святым отцом. В результате особа получает законное место рядом. И начинает что-то бойко трещать, поглядывая на меня и Вальку. Я же, не понимая слов, изучаю ее на предмет возможной опасности. В рукопашке она точно мне не противник, а вот что-то стреляющее в корзинке у нее вполне может быть. Ладно, играем сцену "советский человек стойко выдерживает попытку совращения американской шпионкой". Тем более что я почти правдиво могу сказать, что по-итальянски нихт ферштейн. И эта особа - Лючия или Люсия, произносит она как-то странно - ну совершенно не в моем вкусе: мне нравятся нашего, славянского типа, русые и синеглазые, а эта мелкая, смуглая, чернявая. И вертлявая, как галчонок.

Устав от попыток вовлечь нас в разговор, она обращается к святому отцу, считая его главным. На этот раз я могу понять его ответ - что мы мирные паломники, приезжавшие поклониться Святому Престолу, а теперь возвращаемся домой. И грешно отвлекать нас от благих мыслей о вечности! Лючия в ответ спросила:

- Но вы ведь не монахи, судя по вашему виду? И не женаты, и не обручены, судя по отсутствию обручальных колец. Конечно, когда мы все состаримся, как вы, отче, то можем посвятить себя Богу! И в конце концов, ваши спутники, отче, что, глухонемые, раз молчат?

А если попробовать на обострение? И заодно лишний раз удостовериться, что эту синьорину послал герр Рудински?

- Простите, синьорина, но мы плохо понимаем по-итальянски, - говорю я, - если вы владеете испанским, то можно продолжить нашу беседу. А вообще-то русские мы.

Ничего разглашающего - это я с чистой совестью мог бы сказать и итальянским полицейским, и даже немецкому патрулю, в соответствии с нашими ксивами. И если я прав, то сейчас у этой Лючии вдруг окажется дядюшка-белоэмигрант, или лучшая подруга, дочь русского князя - обычно эта публика во Францию ехала, но и в Италии кто-то оставался. Вот только в дальнейшем разговоре мне будет легче, поскольку, раз для нее язык не родной, то ей придется сначала мысленно переводить на свой, а уж после обдумывать ответы. Если только она тоже не русская - в кадрах СД может быть самый разный народ.

А она вдруг взглянула на меня, как на пришельца с другой планеты. Да так, что не сыграешь. Не понял, в чем дело? Она что, ожидала увидеть у меня рога и хвост? В Риме мы видели в газетах образцы немецкой и итало-фашистской пропаганды, где нас не то что варварами - какими-то питекантропами изображают, что придем в Италию, всех перережем и съедим! Однако же в Италии много и тех, кто с нашего фронта вернулся, и русские в итальянском Сопротивлении очень хорошо воевали, да и про нашу "партизанскую республику" на севере должны слышать. Или, если долго и упорно на мозги капать, все равно подействует?

Оказалось (тут уже Маневич выступил переводчиком) никаких русских до того синьорина Люсия не знала. И вообще, жила вне всякой политики, пока не пришли "эти ужасные немцы". И, как написали ей из родной деревни, откуда она два года как перебралась в Рим, уже успели расстрелять какого-то ее очень уважаемого родственника. После чего она даже хотела найти партизан - это ведь не трудно - научиться стрелять? - но тут старший брат Фабрицио потребовал в письме, чтобы она уехала из Рима "в безопасное место", и она должна была подчиниться, поскольку отец воюет где-то в Африке, а мать умерла еще до войны, так что брат - это глава здесь, а семья - это святое.

Поезд тащился медленно, хорошо если километров сорок в час. А ехать нам свыше шестисот километров, как от Питера до Москвы. Мне показалось, что синьорина Лючия даже огорчилась, когда узнала, что мы русские, но не те - не советские, а "испанцы". А затем стала расспрашивать - а что, а как, а где? Кстати, весьма эффективный метод допроса, позволяющий легко раскрыть нестыковки в "легенде". Но поскольку разговор неофициальный, мы охотно принимаем игру, переводя все в треп типа "лечу я на истребителе с двумя героическими бортмеханиками", с серьезными лицами, еле сдерживая смех. Час стояли во Флоренции, уже под вечер. Из нашего вагона многие вышли купить что-нибудь, и просто размять ноги - мы оставались на местах. Может, и паранойя - но не понравились мне вон те двое на перроне, крепкие парни в штатском, и странно, что в отличие от встречающих, демонстративно отвернулись от прибывающего поезда, смотрят куда-то на крышу - у неопытных шпиков такое бывает, чтобы не встретиться взглядом с объектом слежки, перегибают палку в другую сторону. Тех двое - а сколько среди встречающих других, более умелых, так что потерпим, во избежание. Даже если нам показалось, или эти кого-то другого ждут.

- Когда начнется, падайте на пол, - говорю по-русски Маневичу, и чтобы он перевел святому отцу: - Справимся сами.