Сумерки богов(СИ)

 – Священный Капитан, позвольте нижайше вам доложить о том, что нашим трофейным сканером виден еретический корабль. Мы все, склонив голову в глубочайшем почтении, ждем ваших приказаний, – сказал первый офицер и по-пластунски, делая страдальческое лицо и стараясь не поворачиваться к капитану многострадальным задом, пополз к двери. Станция была очень старой, а так как все высшие инженерные станции были закрыты из-за отвержения научных гожественных взглядов и принципов гожественной механики, а книжки разбиты, сожжены или стерты, то все разваливалось на части, но никто этого не признавал. Дверь не поддавалась. Краснея от смущения, офицер нажимал изо всех сил, пока наскоро сделанная из неровных кусков пластика, давно не смазываемая в петлях дверь не открылась. Выпав спиной в коридор, он долгое время, пыхтя, закрывал ее, после чего, сломя голову помчался по коридору, разрисованному портретами гожественных деятелей, на свое рабочее место, расположенное в бывшем чулане для швабр и всяких щеток, о чем говорила еще сохранившаяся полустертая надпись.

 Ответ капитана был до гениальности однообразен:

 – Взять их живыми или полуживыми, во имя великого и вездесущего Гога.

 Ракушка сдалась, системы перегрелись, Геакрн молчал, Сова снова был в панике, корабль приближался к доку, поражающему взгляд своими размерами и вычурной накрашенностью корпуса.

 Корабль остановился, захваченный удерживающим полем на высоте двадцати сантиметров от пола. Сзади, плавно и со скрипом, закрывались неровные шлюзовые ворота, которые двигали вручную люди в мусорных пакетах.

 Зажегся свет, Сова стеклянными глазами смотрел в иллюминатор на окружающее «великолепие» и надеялся, что его хотя бы покормят. Ракушка пыталась связаться с центральным сервером интеллекта, но безуспешно. Скорее, сам центральный сервер, благодаря своей спасительной примитивности, завладел их кораблем.

 Вскоре появились и люди. Закутанные в видавшие виды потрепанные скафандры, живописно украшенные большими заплатами, но с угрожающе выглядящим оружием наизготовку. Сам по себе открылся люк корабля, и солдаты спокойно зашли внутрь. В пустом, по их мнению, корабле было, опять же, по их мнению, только одно существо, способное управлять кораблем, и это был напуганный до смерти Сова. На бесчувственного арктурианца они вообще не обратили никакого внимания, с раздражением восприняв его за куклу для извращенного сексуального расслабления.

 Выволакивая пассивно сопротивляющегося Сову наружу, они были твердо уверены, что пилот еще и сумасшедший, ведь он постоянно выкрикивал проклятия в адрес какой-то Ракушки. Ничего… лоботомия, постоянные пинки, подзатыльники, местная еда и тяжелый труд на шахтах, добывающих щебень, научат его правильно себя вести.

 Прошло две недели. Сова начинал понемногу привыкать и кое-что ему даже нравилось. Например, не напрягающая, слегка скучная работа по выносу мусора, а также то, что теперь совершенно не надо было думать, все решали за него, никто никогда не кричал, все были совершенно спокойны и умиротворены, даже надсмотрщики со спокойными лицами били электрическими стимулами по ногам и пяткам тех, кто им просто сегодня не нравился. В остальном все было ужасно: еда отвратительна, постоянно моросил мерзкий дождь, спальное место, до которого приходилось изредка доползать, представляло собой доску с влажной от сырости коричневой простыней, постоянное восхваление Гожества на каждом углу и служащих им верховных лидеров из всех репродукторов, а также изрядно повидавшего жизнь аналога примитивного, не голографического телеприемника, как будто взятого из какого-то музея. Геакрн день и ночь трудился на местной фабрике по производству шахт и туннелей разного диаметра и глубины. О Ракушке не было никаких вестей, но свой корабль он изредка видел взлетающим с парковки для высокопоставленных особ. На бывшем кораблике Совы красовался свеженамалеванный знак гожественности, разрешающий посадку и взлет откуда и куда ему вздумается.

 Но самым отвратительным было полное отсутствие алкоголя, симпатичных женщин и отсутствие необходимости в них у подавляющего большинства убогих и не познавших радостей жителей занюханной планетной системы.