Сумерки человечества

Разодрав об острый край проволоки левую штанину, я перелез внутрь и первым делом подбежал к лежащему лицом вниз в луже крови трупу мужчине, удостоверится, что он уже не поднимется. Дырка в затылке развеяла мои сомнения, и теперь можно было оглядеться в поисках входа. Я влез между поставленных под прямым углом рейсовым автобусом и крытым строительным вагончиком, в которых жили рабочие. С последнего к самой земле спускалась грубо приваренная железная лестница, по которой и полез наверх, оставляя на перекладинах кровавые следы и сжав зубы, пытаясь не обращать внимания на боль в ладонях.

Четыре машины, поставленные бамперами друг к другу. Оставшийся в центре свободный участок был затянут брезентовым покрывалом, а в крыше вагончика был оставлен люк, в который я и спустился.

И тут же наткнулся на ствол автомата, выставленный мне прямо под нос.

– Свой, молодец, – опустил оружие каратель, разглядев, что я живой и кусаться не буду, – тоже пробился. И чего дальше делать будем?

Глава 21. Гамбит.

Каратель, столь недружелюбно меня встретивший, выглядел скорее напуганным, чем снова готовым лезть в драку. В разодранной одежде, местами покрытой пятнами подсохшей крови, он больше всего походил на такого же мертвеца, как и те, что сейчас бесновались за не очень толстой стенкой машины. Хотя я сам, наверное, выглядел не лучше. Самому себе в любо случае кажешься более уверенным, чем остальным. Только я не думал, что у меня были такие же напуганные глаза. После всего, что успел повидать, оказаться запертым в тесном автомобиле, было не такой уж кошмарной перспективой. Снаружи еще шла стрельба, и кто-то кричал, но с каждой секундой шансы пробиться внутрь становились все меньше и меньше. Сейчас, когда из головы стал медленно выветриваться адреналин, прошедшее вырисовывалось совершенно в другом свете. Если вспомнить, то начало прорыва было все же более или менее организованным, из-за этого и получилась брешь, в которую смогли заскочить первые счастливчики. Сейчас же, когда почти весь отряд либо все же пробился, либо был съеден еще в пути, оставшимся одиночкам не было шансов ни пробиваться вперед, ни отступать назад. Толпа уже подобралась и уплотнилась, когда зомби кинулись ловить гораздо более вертких людей, и бреши закрывались еще быстрее, чем может бежать человек.

Оглянувшись, я убедился, что внутри трейлера мы не вдвоем. До меня тут оказались шесть человек, из которых только двое оказались вооружены. Остальные, видно, бросили свои автоматы за ненадобностью. Я мог бы поступить со своим точно так же, но привязанность к оружию как к необходимому для выживания предмету, не позволяла расстаться с единственной боевой единицей, бывшей у меня на руках, пусть даже и разряженной. Для других такая бережливость, видать, была не в привычку. Глубоко вздохнув, поправил сползающее с плеча оружие, я молча присел у стены, вытянув ноги, только сейчас ставшие отдавать колкой болью, вспыхивавшей в мышцах, свидетельствовавшей о перенапряжении.

– Еще немного, – прошептал я себе под нос, пока перед глазами проносились только что увиденные картинки моего бегства. В основном это были мелькающие перед лицом руки и раскрытые пасти с гниющими зубами. Стоило хотя бы одному мертвяку за меня зацепиться пусть даже не крепко, как я бы уже и не выбрался.

Каратели, пробравшиеся сюда до меня, тоже не выражали особой готовности к немедленным действиям, бесцельно сбившись в кучку и стреляя глазами по сторонам, в поисках опасности. Никто даже не поднялся, когда короткая очередь, прозвучавшая совсем рядом, пробила верх стенки машины и частично продырявила потолок. Вдогонку ей прилетел истошный вопль, быстро прервавшийся. Все поняли, что кому-то из прежних товарищей не повезло и схватили его в тот момент, когда он уже обрел надежду на спасение.