Сумерки Европы

Такія вещи едва ли вообще подлежатъ доказательству, и во всякомъ случаѣ подобное доказательство выходило бы за предѣлы настоящаго разсмотрѣнія. Я хотѣлъ бы отмѣтить, что достаточно даже установить равнозначность германскаго народа другимъ народамъ въ предвоенную эпоху, чтобы признать его превосходство въ это время; ибо исторически не задолго до того германскій народъ далеко стоялъ въ разнообразныхъ отношеніяхъ позади своихъ сосѣдей и соперниковъ, и уже одно то, что онъ ихъ догналъ, частью перегналъ, частью руководилъ, обнаруживаетъ въ немъ силу культурнаго напряженія, какая превосходитъ обнаруженную за то же время другими народами культурную мощь.

Но даже и это утвержденіе оставимъ въ сторонѣ, пусть и оно будетъ подвергнуто сомнѣніямъ и оспариваніямъ. Не будемъ сравнивать германскаго народа съ иными народами. Возьмемъ его самого по себѣ и этого будетъ достаточно для нашего вывода. Ибо уже во всякомъ случаѣ никѣмъ не можетъ быть оспариваемъ тотъ грандіозный скачокъ, который совершилъ германскій народъ за полвѣка. И ограничиваясь его собственными предѣлами, можно утверждать съ достаточной точностью, что онъ произвелъ громадную работу, проявилъ грандіозное творчество, измѣнивъ соціальную ткань своей культурной жизни. И этимъ изнутри достаточно обосновывается то ощущеніе измѣненности культурно-соціальной матеріи въ ея отношеніи къ другимъ народамъ, изъ котораго закономѣрно вырастаетъ убѣжденіе въ правѣ на совершеніе формально правовыхъ нарушеній во имя приспособленія міровой организаціи къ этой пышно развернувшейся новой культурно-соціальной мощи. Я нисколько не утверждаю, чтобы нельзя было этого приспособленія достигнуть безъ войны; я только утверждаю, что предвоенный всесторонній творческій процессъ въ германскомъ народѣ и государствѣ былъ настолько могучъ, что обосновывалъ законность во имя его, во имя произведенныхъ имъ измѣненій и въ соотвѣтствіи съ представшими возможностями — измѣнить міровое распредѣленіе; а при необходимости — хотя бы и путемъ правовыхъ нарушеній. Это еще не значитъ, что такая необходимость имѣла мѣсто, это только значитъ, что таково было самосознаніе на случай этой необходимости.

И вотъ почему, не касаясь неизбѣжности, цѣлесообразности, своевременности и правильности произошедшаго, приходится по существу духовныхъ позицій, занятых!» въ войнѣ обѣими сторонами, установить, что противъ формальной точки зрѣнія Антанты Германія выдвигала точку зрѣнія содержаній, противъ рентьерскаго консерватизма — точку зрѣнія творческой производительности, противъ охранительства — прогрессивность. Этого соотношенія — консервативности побѣдителя и активности побѣжденнаго — не слѣдуетъ упускать изъ вниманія при оцѣнкѣ разрушительнаго размаха войны и ея послѣдствій; ибо разбитый напоръ даетъ большее разрушеніе, нежели разрушенная неподвижность.

2. САМООПРЕДѢЛЕНІЕ НАЦІОНАЛЬНОСТЕЙ

I

Наряду съ лозунгомъ соблюденія права и договоровъ еще и другой лозунгъ былъ выставленъ Антантой, поддержива·-емъ ею во все время войны и — въ отличіе отъ перваго — получилъ даже нѣкоторую видимость осуществленія по ея окончаніи. Это идея самоопредѣленія національностей.

Частью впрочемъ она связана и съ лозунгомъ соблюденія права. Большія государства, преслѣдующія интересы своего роста и расширенія и не руководящіяся принципами права, всегда могутъ уничтожить малыя государства, стоящія на ихъ пути. Чѣмъ же защитится противъ нихъ слабый народъ. Примѣръ Бельгіи и Сербіи стоялъ передъ глазами. Справедливость и благородство требуютъ обезпечить право слабыхъ, не могущихъ себя самихъ защитить противъ насилія сильныхъ и съ правомъ не считающихся. Такъ идея защиты права черезъ примѣненіе къ маленькимъ государствамъ, съ нарушенія неприкосновенности которыхъ началась великая война, связалась непосредственно съ идеей защиты, обезпеченія правъ малыхъ государствъ. И безспорно это дало одну изъ самыхъ крѣпкихъ основъ для сосредоточенія сочувствія нейтральныхъ государствъ и непредвзятыхъ наблюдателей на сторону Антанты.

Первичная точка зрѣнія, какъ она здѣсь намѣчена, неизбѣжно должна была подвергнуться нѣкоторому развитію. Маленькое государство можетъ оказаться въ зависимости отъ сильнаго; сильное можетъ заставить маленькое войти съ собой въ соглашеніе и этимъ, даже соблюдая полную форму права, фактически подчинить себѣ и своимъ интересамъ. Ясно, что соблюденіе правовой формы оказывается здѣсь недостаточнымъ и что слишкомъ легко подъ видимостью такого соблюденія фактически ее нарушать. Если бы до войны Австрія вмѣсто того, чтобы предъявить Сербіи неисполнимый ультиматумъ, — выставила условія тягчайшія, но все же пріемлемыя и заставила Сербію пойти на соглашеніе, хотя бы и нарушающее ея интересы и достоинство, — развѣ послѣдующее соблюденіе этого договора измѣнило бы характеръ насилія, хотя бы и облеченнаго въ форму права? И если бы этого не служилось, если бы Сербія на это не пошла, то потому что за Сербіей стояла Россія, т. е. сила противъ силы, а не право противъ правонарушенія.