Сумерки героя

- Такие люди - большая редкость, - ответил Кисуму. - Ты ценил его по достоинству, и это хорошо.

- Еще бы я его не ценил! Без таких, как Омри, не было бы цивилизации. Они заботятся о других и в заботе создают все, что есть доброго в мире. Это Омри уговорил меня разрешить Мендиру Сину устроить здесь больницу, а еще раньше он собрал средства на две школы в Карлисе. Всю жизнь он трудился на благо других, и вот награда: умер, растерзанный гнусной безмозглой тварью.

Серый Человек выбранился вполголоса и стал осматривать помещение. На деревянном полу осталось большое пятно, как будто от масла, футов восьми длиной - единственный след от убившего Омри чудовища. Рядом валялся длинный кухонный нож с пятнами ржавчины на лезвии и почерневшим, как от огня, костяным черенком.

Двое мужчин вышли и поднялись на первый этаж южной башни, где помещались больничные палаты Мендира Сина. Из двадцати коек в первой некоторые были перевернуты, на полу виднелась кровь. В комнате все еще стоял холод, но тел не осталось. На втором этаже их встретила еще более удручающая картина. Кровь забрызгала стены и потолок, многие кровати были разбиты в щепки.

Кисуму указал на койку у дальнего окна. Там кто-то лежал. Оказалось, что это пожилая женщина, мертвая, со сложенными на груди руками. Нездешний осмотрел ее, отметив сильную степень окоченения.

- Уже много часов, как она умерла, - сказал Кисуму. - Возможно, еще вчера днем.

- Да, - согласился Серый Человек, оглядывая царящий вокруг хаос.

- Однажды я зашел в дом, разрушенный землетрясением. Все было разбито вдребезги, но на расколотой тарелке лежало совершенно целое яйцо.

- Этих демонов мертвые, как видно, не интересуют, если они не сами их умертвили. Здесь было больше тридцати человек, не считая Мендира Сина и трех его помощников. Тридцать душ, стеная, отправились в Пустоту.

На третьем этаже, в медицинской библиотеке, повреждений и следов льда не осталось. На двух столах в кабинете Мендира Сина лежали груды пергаментных свитков. Под одной из них Серый Человек обнаружил голубой кристалл Устарте. Положив его в карман, он поднялся еще выше, в покои для гостей. Здесь ковер в коридоре промок, и стены были холодные.

Открыв дверь в комнаты Мадзе Чау, Нездешний прошел по шелковым коврам прямо в спальню. Первый свет уже сочился сквозь бледные шторы. Кисуму заметил, что Серый Человек впервые с начала их обхода испытал облегчение и даже издал тихий смешок.

Мадзе Чау открыл глаза, зевнул, взглянул на столик у кровати и осведомился:

- Где мой чай?

- Нынче утром он немного запоздает, - ответил Серый Человек.

- Дакейрас? Что случилось? - Мадзе Чау сел, и бледно-голубой колпак свалился у него с головы, открыв тщательно повязанную сетку на склеенных лаком волосах.

- Извини, что потревожил твой сон, дружище, но мы боялись, что тебя нет в живых. Ночью во дворец явились демоны и многих убили. Теперь я оставлю тебя и пришлю к тебе твоих слуг.

- Ты очень любезен.

Серый Человек вышел. Кисуму, поклонившись хозяину, последовал за ним.

- Можно подумать, что он заколдован, - сказал раджни.

- Для меня это великое облегчение. Мадзе Чау - мой добрый друг, возможно, единственный. Он неподкупен и верен. Если бы он оказался среди убитых, это причинило бы мне глубокую боль.

- Как по-твоему, почему он жив?

- Кто знает? - Серый Человек пожал плечами. - Мадзе всегда принимает на ночь снотворное. Может быть, оно замедлило его сердцебиение, и они его не учуяли. А может, эти людоеды искали себе мяса помоложе. Мадзе - большой души человек, но жира у него на костях почти не осталось.

- Рад видеть, что ты немного воспрял духом, - улыбнулся Кисуму.

- Разве что чуть-чуть. Ступай обратно на лужайку и скажи Эмрину, чтобы прислал к Мадзе его слуг.

- А ты куда?

- В северную башню.

- Мы там еще не смотрели. Ты не думаешь, что это опасно?

- Демоны ушли. Я это чувствую.

Серый Человек разрядил арбалет, сунул стрелы в колчан на боку и без дальнейших слов ушел.

9

Когда раджни уже не мог его видеть, Нездешний опустился на обитую бархатом скамью в коридоре. Облегчение от того, что Мадзе Чау жив, было так велико, что у него дрожали руки. Прислонившись к стене, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Смерть Мендира Сина и Омри причинила ему сильную боль, но этих людей он знал не так давно, а Мадзе Чау вот уже тридцать лет был частью его жизни, надежным якорем, который всегда поддерживал его. Только сегодня Нездешний понял, как крепко он привязан к старику.

Облегчению сопутствовала новая волна гнева, холодная и страшная, - гнева против людей, которые в своей жестокой гордыне способны подвергать таким ужасам невинные жертвы. Войны, какую бы сторону ни считать правой, всегда затеваются теми, кто жаждет власти. Им нет дела, что погибнут такие, как Омри и Мендир Син. Они живут ради суетной славы и тех преходящих радостей, которые она дает. Такой человек, как Омри, стоит десяти тысяч этих тщеславных убийц.