Сумерки империи

Многим из принципов уже не придется увидать римских холмов, вонючих вод Тибра и темных кипарисов, но они бежали с яростью, рассчитывая на победу. Их лица, побагровевшие от бега в полном вооружении, казались лицами инфарктников. На последнем издыхании…

Что боги лучшего сейчас могли послать,
Чем саван храбреца, что Рим пошел спасать?

Кирилл скомандовал «Давай!», а солдаты ответили криком: «Бей! Руби!» и помчались во весь дух. Навстречу врагу мрачной и несокрушимой преградой с холодного Севера встали полсотни свежих и полных сил громил кельтиберов, что силой своей могли тягаться с медведями. Их возглавлял могучий кельт Артебудз, чьё имя в переводе означало «Медвежий член». Защищающиеся уже проглотили «ангельскую пыль» для боевой бодрости, и теперь действовали с неистовством первобытного человека. Обмен залпами дротиков просто лишил большинства сражающихся щитов, отягощенных лишней тяжестью. Хотя, кое у кого из кельтиберов от фанерных щитов римские пилумы с остриями из мягкого железа просто отлетели.

Атакующих римлян было намного больше, но кельтиберам сильно помогли арбалетчики и лучники, так что в итоге щитов лишились почти все атакующие легионеры, но не все остались при этом невредимыми. Пробитые щиты, с торчащими из них погнутыми дротиками из дрянного железа, словно мусор летели под ноги. Непрерывно раздавались крики боли — это зазубренные стрелы пронзали скутумы и на излете вышибали людям глаза или протыкали незащищенные ноги и глубоко вонзались в землю. Когда падал кто-то из солдат, в стене щитов возникала новая дыра. В нее тут же летело множество стрел: «варвары» пользовались любой возможностью нанести врагам как можно больше урона. Римляне же, стиснув зубы и молясь про себя, упорно заслонялись щитами на бегу.

Сшибка! Это была борьба двух стихий, так как отряды с лязганьем и грохотом столкнулись как волна и гранитный утес. Никогда еще ярость атаки не разбивалась о такое бешенство обороны. Все смешались, клубясь в каком-то буйном вихре. А потом, более похожих на поредевшую толпу, чем на строй, римлян новоявленные берсерки со зверскими лицами начали просто рубить секирами как дрова.

А как вы хотели? У кельтиберов шлемы и кирасы из отличной стали. Кованные доспехи с ребрами жесткости, с цементацией, с воронением. Такую кирасу пробить коротким бронзовым мечом — надо сильно попыхтеть. Штаны и сапоги- кожаные, рукава, короткие юбки на бедра- «птериги» и затыльники из клееного льна. А мечи и секиры? Согласно местным легендам эту сталь добывают сказочные гномы в подземельях, чтобы выковывать такое великолепное оружие для героев северных лесов.

А у римлян? Доспехи из кожи с металлическими бляхами и заклепками, или кольчуги из дрянного мягкого железа. Тяжелые и неудобные шлемы из меди и бронзы, подозрительной надежности. Голые руки и ноги. Сандалии которые не защитят от стрелы в ступню. И даже если на кому наступят на ногу- тоже больно.

Тут только за счет одних доспехов потери сражающихся должны быть в соотношении один к пяти. А учитывая превосходящие физические данные кельтиберов, превосходных солдат, своей свирепостью напоминавших волков, получались где-то — один к десяти. Окровавленные лезвия поднимаются с быстротой молнии и тут же падают на головы, плечи, руки. Смерть косила вовсю!

Обе стороны набросились друг на друга таким с великим пылом, и между ними завязался бой настолько яростный, что он казался огромным центром бешеного водоворота из рубящих, колющих, сверкающих, словно молнии, клинков. Не успели все оглянуться, как из ста нападавших римлян восемьдесят было уложено на месте. Агрессия, гнев и ненависть взяли верх над искусством фехтования. Грубая сила, закаленная опытом тренировок, сопровождалась изумительной быстротой реакции. Защищавшихся легионеров рубили с такой ловкостью и быстротой, что немыслимо было уследить глазом за движениями секир. Словно порыв урагана разметал стог сухого сена.

Остальные римляне, дети шлюх, видя как бесславно гибнут атакующие, обливаясь кровью и корчась в судорогах, взревели от бессильной ярости, как львицы у которых отняли львят, и рванули было к ним на помощь. Но очередная порция взрывающихся горшков и свинцовых гранат от пращников, которые на таком мизерном расстоянии убивали и ломали кости одной своей тяжестью, быстро разубедили их в таком намерении. Наступил всеобщий переполох, граничащий с безумием, солдаты Рима гибли словно мухи. Вонь была невыносимой: воздух пропитался дымом, гарью, запахом крови, вспоротых кишок, обуглившегося дерева, металла и человеческой плоти.