Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков

Константин Петрович с помощью своего влияния при дворе неоднократно торпедировал реформаторские начинания Николая Христиановича[120], но в итоге, несмотря на то что тот ушел из жизни значительно раньше Победоносцева, окончательная победа в этом противостоянии оказалась за Бунге.

2. Восшествие на престол

После кончины Александра III 20 октября 1894 года Николай Александрович стал российским императором. Николай был рядом с отцом в последние дни его жизни. В Ливадию, понимая близкий исход, подъехали многие члены императорской семьи. Николай добился разрешения приезда и своей будущей жены, принцессы Виктории Алисы Елены Луизы Беатрисы Гессен-Дармштадтской, внучки королевы Виктории. Николай и тогда, и впоследствии называл ее Аликс. Будущие супруги были помолвлены в апреле 1894 года. На следующий день после кончины Александра III Аликс приняла православие под именем Александра Фёдоровна. «И в глубокой печали Господь дает нам тихую и светлую радость: в 10 час. в присутствии только семейства моя милая дорогая Аликс была миропомазана, и после обедни мы причастились вместе с нею, дорогой Мама и Эллой»[121], — писал в своем дневнике Николай. Известно, что первоначально родители отговаривали Николая от этого брака[122].

Бракосочетание молодого царя состоялось менее чем через неделю после похорон Александра III. Медовый месяц новобрачных протекал в атмосфере панихид и траурных визитов. Самая нарочитая драматизация не могла бы изобрести более подходящего пролога для исторической трагедии последнего русского царя. Молодая императрица с трудом говорила по-русски. Аликс должна была в течение короткого срока изучить язык своей новой родины и привыкнуть к ее быту и нравам. Она делала ошибки, незначительные сами по себе, но равносильные страшным преступлениям в глазах петербургского высшего света. Это запугало ее и создало известную натянутость в обращении с окружающими[123].

Неожиданная смерть Александра III застала цесаревича врасплох. Он не ощущал себя способным принять тяжкое бремя власти.

«Что будет теперь с Россией? — воскликнул он в беседе с великим князем Александром Михайловичем. — Я еще не подготовлен быть царем! Я не могу управлять империей. Я даже не знаю, как разговаривать с министрами»[124].

Тут-то и напомнил о себе К. П. Победоносцев, который стремился усилить свое влияние на молодого императора. «Ведь Вы никого не знаете. Ваш отец при вступлении на престол был в таком же положении, я один был около него. И теперь, если Вам что понадобится, то пошлите за мной, — мне ведь ничего не нужно, я желаю только служить Вам», — сказал он Николаю[125]. Победоносцеву было поручено составить речь, которую император произнес 2 ноября 1894 года на приеме членов Государственного совета в Аничковом дворце. Однако манифест о вступлении на престол Николая II поручили написать не ему, а начальнику Главного управления уделов Л. Д. Вяземскому[126].

Зато Победоносцев стал автором речи императора перед депутациями от дворянства, земств, городов и казачьих войск, собравшимися в Зимнем дворце 17 января 1895 года, в которой он осудил «людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления» и заявил о своем намерении «охранять начало самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял мой покойный родитель»[127]. Это было воспринято либеральной общественностью как обновленная версия Манифеста 29 апреля 1881 года «О незыблемости самодержавия».

3. Ходынская катастрофа

Логическим продолжением восшествия на престол стала православная коронация императора Николая Александровича и императрицы Александры Фёдоровны, состоявшаяся 14 мая 1896 года по традиции в Успенском соборе Кремля в Москве.

Празднования коронации запланировали на субботу 18 мая на Ходынском поле. Однако они были омрачены гибелью людей, подданных императора, пришедших на праздничные гулянья, из-за неорганизованности праздничных мероприятий, на которых, по разным оценкам, было до 500 тысяч человек. Погибли в давке от полутора до двух тысяч человек. Вряд ли кто из присутствовавших знал, что Ходынское поле было местом учения саперного батальона. Те, кто были впереди, поняли свою роковую ошибку, но нужен был по крайней мере целый корпус, чтобы своевременно остановить этот безумный поток людей. Все они попадали в ямы, друг на друга, женщины, прижимая к груди детей, мужчины, отбиваясь и ругаясь[128].