Сумерки империи. Российское государство и право на рубеже веков

Ответственной бюрократии самодержец был не то что не нужен, а противопоказан, о чем еще 100 лет назад догадывался М. М. Сперанский. Она хотела не погибать вместе с самодержавием, а возглавить новый режим.

25 декабря 1916 года великий князь Александр Михайлович написал Николаю II пророческие слова: «Как это ни странно, но мы являемся свидетелями того, как само правительство поощряет революцию. Никто другой революции не хочет. Все сознают, что переживаемый момент слишком серьезен для внутренних беспорядков. Мы ведем войну, которую необходимо выиграть во что бы то ни стало. Это сознают все, кроме твоих министров. Их преступные действия, равнодушие к страданиям народа и беспрестанная ложь вызовут народное возмущение. Я не знаю, послушаешься ли ты моего совета или же нет, но хочу, чтобы ты понял, что грядущая русская революция 1917 года явится прямым продуктом усилий твоего правительства. Впервые в современной истории революция будет произведена не снизу, а сверху, не народом против правительства, но правительством против народа»[141].

И он был прав. Февральская революция 1917 года была совсем не буржуазной, а бюрократической.

5. Привходящие обстоятельства

Тяжелым ударом для государства и лично для императора стало поражение в Русско-японской войне 1904–1905 годов. Активное экономическое освоение империей Маньчжурии, строительство в ней железной дороги до Кореи с расчетом объявить эту территорию аннексированной Россией явно не могли остаться незамеченными японским правительством. Николай II не хотел неподготовленной войны, но ее хотела империя и еще больше Япония. «Маленькая победоносная война» понадобилась В. К. Плеве не столько для того, чтобы «остановить революцию», сколько чтобы вернуть дряхлеющей империи жизненные силы.

Военная удача не сопутствовала России, что легко было предсказать ввиду недостаточности людских ресурсов и вооружений у России на Дальнем Востоке.

23 августа 1905 года в г. Портсмуте (США) с участием С. Ю. Витте и президента США Теодора Рузвельта был подписан мирный договор[142]. В Японии его подписание вызвало массовые беспорядки, а в России — разочарование в российской армии и флоте. Война обнаружила полную непригодность флота, его материальной части и личного состава, а в сухопутной армии — целый ряд глубоких изъянов: отсутствие знаний, произвол и бюрократический формализм высших чинов, а вместе с тем подавленность рядового офицерства, лишенного подготовки и инициативы[143].

Война проходила на фоне нарастающих волнений в империи: помещичьи усадьбы горели по всей европейской части России, заводы и фабрики сотрясали стачки и забастовки, периодически возникал саботаж на железных дорогах, в том числе осложнявший доставку войск и снаряжения к театру военных действий. Возникло и разрасталось антивоенное движение.

1905 год начался с события, которое потрясло не только империю, но и мир. С 3 по 8 января на Путиловском заводе бастовали 12 тысяч рабочих, впоследствии их стали поддерживать другие заводы Санкт-Петербурга. Рабочие требовали человеческого отношения к себе, прекращения угнетения, выхода из рабского положения, защиты трудовых прав, повышения заработной платы. Впоследствии, как это часто бывает, в общем-то, к частным требованиям добавились экономические и даже политические. К 8 января общее число бастующих превысило 150 тысяч человек[144].

В такой ситуации был нужен человек, который оформил бы требования и направил их куда следует.

Священник и политик Георгий Гапон взял на себя подготовку петиции (челобитной) императору от имени рабочих.

Советская история называла его просто поп Гапон, однако Георгий Аполлонович возглавлял крупную легальную рабочую организацию «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга»[145].

По свидетельствам очевидцев, Гапон сам написал петицию. Использовав разные политические заявления и декларации, он тем не менее доступным для рабочих и знати языком изложил, как он полагал, именно просьбы, а не требования к царю. Обвинения и требования предъявлялись хозяевам фабрик и заводов, фабрично-заводской администрации и царским чиновникам. Челобитная царю — это когда бьют челом, а не берут за горло. Впрочем, для понимания сути предлагаем выдержки из документа.

Петиция[146] состояла из трех частей: