Сумерки (СИ)

Мой друг произнёс лишь одно слово, а я будто бы умер вновь. Вольтури.

По рассказам моих товарищей я знал, кто они такие. „Королевская“ династия. Древний и самый большой клан вампиров. Своеобразный правоохранительный орган, обладающий огромной властью среди себе подобных, чем вызывали страх и уважение. Также они славятся жестокостью по отношению к провинившимся, но каким бы не был клан кровожадным и беспощадным, они уважают науки и искусство.

Я ощущал страх, понимал, что стоит за этим именем.

Я должен был оправится в Италию. В Вольтерру. Оставить сына с Вильгельмом было единственным вариантом. Мой друг поклялся, что бы ни случилось, присмотреть за моим дитям. Пользуясь своими связями, Вильгельм действительно мог залечь на такое дно,

что даже Они не найдут его. Полезно иметь влиятельных друзей с хорошими товарищами, которые даже не побоятся Вольтури. Но так же, я мыслил здраво и осознавал, что моими давними друзьями-вампирами движет помогать не столько дружба, сколько колыхающиеся где-то внутри человеческие чувства сострадания. К тому же они были крайне заинтересованы сущностью гибрида и их волновало будущее Уальтера.

Хотя я был не уверен, сколько проживёт мой сын. Он был первым гибридом, что родился с этим, и мне было не известно, останется ли он в этом мире на вечно или скоро придёт его конец?

Аро не должен узнать о существовании моей семьи. Меня заверили, что Вольтури знают только об одном гибриде — обо мне. Покидая порог своего жилья, я прочувствовал страх, что ранее никогда не испытывал. Дар главы… нужно держать свои мысли в правильном русле. Амора тренировала меня, нарушая правила. Она знала, как стоит лгать, чтобы даже её столь прекрасный дар можно было надурить. Хотя Фредерик говорил, что во мне есть что-то странное. Что-то в моей голове…

„Mortem effugere nemo potest“». [2]

_____

[2] «Mortem effugere nemo potest» — с латыни: «Смерти никто не избежит» — Цицерон.

_____

Абзацы становились всё меньше, почерк обращался в более быстрый и неаккуратный, видимо, автор очень спешил, но на листе снова были кошачьи лапы.

«Если вы это читаете, значит, меня уже нет. Вопросов больше, чем ответов, верно? Но они есть. Ещё не всё потеряно. Не всё».

«Multis generationibus non praeteribit.

Natus sicut me.

Scio, tu non solum». [3]

_____

[3] «Multis generationibus non praeteribit. Natus sicut me. Scio, tu non solum» — перевод с латыни: «Много поколений пройдёт. Родится мне подобный. Знай, ты не один».

_____

Толстенная книга оказалась на половину чистой. Обрывалась рукопись на предсмертных словах писателя, но в самом конце, внизу, корявыми буквами, которые явно были написаны ещё скорее, чем предыдущие строки, была написана цитата:

«Quaerite et invenietis». [4]

Кэтрин уже давно склонила голову на бок, уперевшись в свое плечо, и тихо сопела, развалившись на кровати. Бродяга лежал на краю, свернувшись в калачик, и лишь изредка подёргивал кончиком пушистого белого хвоста.

Дверь бесшумно отворилась и, словно призрак, в комнату вошёл светловолосый мужчина. Доктор неодобрительно качнул головой, но не смог сдержать улыбки. Метнув взгляд на проснувшегося кота, который не сводил глаз с вампира, Каллен прислонил палец к губам, давая знак тишины. Бродяга склонил голову на бок, недовольно виляя хвостом, а после прикрыл глаза и улегся обратно. Карлайл осторожно убрал руку девушки со страницы книги и замер, подняв на неё глаза. Кэтрин немного нахмурилась, но продолжила спать. Мужчина переложил книгу на тумбу и постарался как можно меньше шевелить девушку, укладывая её на подушку. Кэт и так легла позднее, чем следовало. На часах давно перевалило за час ночи! Доктор Каллен накрыл племянницу помощника шерифа одеялом и вновь застыл, услышав недовольное мычание Кэтрин. Неожиданно, пока мужчина поправлял край одеяла, девушка ухватила того за рукав рубашки.

Кэт сжала ткань сильнее, тихо пробормотав сквозь сон:

— Не уходи…

Вампир не сводил глаз с девушки, непонимающе рассматривая её. Каллен не знал, что сейчас творилось в голове Кэтрин, да и сам не мог трезво мыслить. Действия смертной девушки были столь неожиданными для него, что Карлайл просто стоял у кровати, переводя взгляд то на рукав рубашки, то на девушку. Кэт не отпускала ткань, впиваясь в неё, словно это последняя страничка обожаемого романа, последний лучик солнца…

— Не оставляй меня, Карлайл. — Пробормотала она сквозь сон, слегка разжимая хватку.

Губы Каллена приоткрылись, будто бы он хотел что-то сказать, но тот промолчал и усмехнулся, опуская глаза с личика Кэтрин на её руку. Всё же в глазах доктора было удивление.