Сумерки в спальном районе

Потом уселась на пол, рванула на себя последний, четвертый ящик. Там лежали две набитые какими-то бумагами картонные папки, фотоальбом в бархатном переплете, старые ученические тетради, школьные дневники. Ничего особого, привлекающего внимания, у нее у самой дома хранился примерно такой же ностальгический набор.

Она взяла в руки альбом, стала быстро перелистывать толстые картонные страницы, усыпанные фотографиями. Вот он, Кирилл, — совсем маленький, хорошенький, светленький, с большими серьезными глазами.

Взрослых в альбоме не было, одни дети, но это ее не удивило, она знала, что он воспитывался в детдоме, родителей своих не помнил, так как мать померла очень рано, а отец сгинул еще до его рождения.

Хороший альбом, подробный. Видно, как меняется его окружение, одноклассники.

И сам Кирилл, по мере перелистывания альбома, взрослеет, вот ему уже семь лет, вот — десять, вот он уже настоящий подросток-тинейджер, уже видна складка у губ, которую она так любит…

Одна фотография ее заинтересовала, она поднесла альбом к окну, к свету. На фотографии Кирилл (лет, наверное, пятнадцати-шестнадцати!)сидел в обнимку с другим пареньком его же возраста. Оба улыбались.

Фотография как фотография, только у второго паренька какое-то дебильное выражение лица. И не просто дебильное, а очень знакомое!

Неожиданно Даша ахнула, она вспомнила,откуда она его знает. Это был тот самый кретин в инвалидном кресле, на которого они с Кириллом наткнулись в торговом центре. ( Кажется, Костик, так его звали!)Он еще ужасно оживился при виде Кирилла, руки к нему тянул, мычал что-то. А Кирилл, когда она спросила, сказал, что первый раз его видит. Значит, и тут он врал.

Но почему?

Потому что не хотел, чтобы она знала, что их с этим дебилом что-то объединяет, хотел скрыть от нее свое прошлое.

Что ж это за прошлое такое?

Она быстро долистала до конца альбом, дошла до студенческих фотографий, с умилением увидела Кирилла в роли революционного матроса в каком-то спектакле ( подписи под фоткой не было, но, значит, все-таки артист, хотя бы тут не врал!),потом в канотье и с тросточкой, затем в камзоле, со шпагой (подпись — 3-й курс, «Дурочка»).

Заканчивался альбом улыбающимся Кириллом, снятым крупным планом, в косоворотке и кепке. За левым ухом ( мочка на месте!)красная гвоздика.

Даша не выдержала, улыбнулась. От сердца немножко отлегло, ком в горле уменьшился, глотать можно было уже почти без боли.

Мало ли что она себе напридумывала, все скоро прояснится!

Он не попал в театр, а сказать об этом не решился, было стыдно, вот и пытается, наверное, сейчас куда-то устроиться. Скрывает от нее до поры до времени. Хочет ей потом рассказать, когда все образуется. А пока морочит голову этим своим «Горе от ума». Он ведь не простой человек, артист, понимать надо. У них у всех больное самолюбие, это же общеизвестно.

А что это все-таки за дебил рядом с ним?

Она снова вернулась к той фотографии. Стены вокруг сидящих противного салатного цвета, место явно какое-то казенное.

А что там сзади белеется? Кто-то там вроде бы стоит…

Даша вгляделась повнимательнее, даже глаза заболели.

Но зато поняла — это просто краешек белого халата. Там доктор или санитар. Все стало ясно.

Кирилл с этим дебильным Костиком в больничной палате. Поэтому и стрижка у Кирилла такая короткая, он просто лежал в больнице.

Ну и что из этого следует?

Почему он ни разу об этом не рассказывал?

Почему не признал Костика?

А ничего, может, он болел чем-то таким, о чем говорить вовсе не хочется. Мало ли чем люди болеют.

Даша закрыла альбом, отложила в сторону, с тем чтобы после рассмотреть его более подробно, и приступила к первой папке. Развязала тесемочки, раскрыла; вывалилась куча пожелтевших от времени бумаг.

Она стала спешно перебирать их, бегло просматривая. Сама не знала, что ищет. В руки лезли какие-то письма, квитанции, инструкция по пользованию холодильником, другая инструкция, для DVD-плеера, и прочие дурацкие бумажки.

Вот старая газета — «Вечернее Фрязино».

Зачем, интересно, он ее хранит?

Что тут может быть такого особого в вечерних фрязинских новостях пятнадцатилетней давности?

На первой полосе ничего, сплошная политика и сообщение о пуске нового троллейбуса. Даша торопливо развернула газету (порвала при этом верх страницы!) и тут же впилась глазами в знакомое лицо.

Фотография Кирилла, он еще совсем мальчик, лет одиннадцать-двенадцать. Рядом еще одна, паренек такого же возраста. Третья фотка — мальчик лежит в крови на полу. Тот же самый мальчик.