Сумка Гайдара

Но точно Александр Дмитриевич этого знать не мог. Пакета он не распечатывал. У Гайдара ничего не спросил. И мнение его чисто предположительное. Ведь о других произведениях, которые хранились в той же сумке, полковник просто не знал.

Могли быть в пакете два этих очерка? Конечно. В равной степени как и другие:

о штабе Тимура на Крещатике;

о десантниках комбрига Родимцева;

о двухдневном бое в немецком тылу возле деревни Скопцы;

о подвиге комсомольцев, которые увезли из Семеновского леса на дальние хутора несколько десятков раненых;

о героизме искалеченного капитана Рябоконя — он стал проводником группы Орлова;

о боевых действиях партизанского отряда под командой Ф. Д. Горелова (здесь перечислены только те сюжеты, которые известны нам).

Но когда я вновь и вновь обдумывал эпизод с пакетом, из головы не выходила одна подробность: волнение. Почему Аркадий Петрович так волновался перед разговором с полковником? Ведь Орлов уходил к линии фронта не один. Любой участник группы с великой радостью согласился бы выполнить поручение писателя.

Однако, выслушав резоны полковника, который не сказал ничего нового, Гайдар бросил пакет на стол, а не отдал его кому-нибудь другому.

Почему?

Видимо, в пакете, кроме одного или двух очерков, находились еще какие-то бумаги, которые нуждались в том, чтобы кто-то засвидетельствовал: все изложенное в этих документах — правда.

А полковник Орлов, участник гражданской и войны в Испании, орденоносец, начальник штаба авиационной дивизии, был самой авторитетной личностью среди тех, кто 18 октября направлялся к линии фронта.

Что же могло быть в пакете?

Первый (предположительный) документ — письмо в Союз писателей СССР, ЦК ВЛКСМ и редакцию «Комсомольской правды». Дело в том, что Аркадий Петрович отказался улететь последним самолетом из Киева. Он счел нужным разделить судьбу армии, которая попала в окружение. Это было мужественное и самоотверженное решение. Но, говоря официальным языком, Гайдар нарушил в военное время приказ...

Не исключено, что пакет содержал объяснения по этому поводу и в самой сжатой форме — отчет о боевой деятельности в тылу врага. Однако любое сообщение в годы войны нуждалось в проверке или подтверждении.

И писатель полагал: полковник Орлов, с которым они вместе шли от Семеновского леса под Киевом, мог засвидетельствовать, что каждое слово в объяснительной записке соответствует истине.

Второй (предположительный) документ. Основываясь на краткой хронике боевых действий партизанского отряда под командой Ф. Д. Горелова, Аркадий Петрович мог изложить некоторые свои мысли о том, что можно и нужно сделать для быстрого развития партизанского движения на оккупированной территории.

Именно в те дни, лежа в засаде, Гайдар сказал своему товарищу, младшему лейтенанту Михаилу Федоровичу Тонковиду:

— Надо поскорее всем отрядом сниматься с этого места. Сначала хотя бы на Черниговщину, а там — в Брянские леса. Связаться с Центром, с фронтом, собрать побольше людей. Не сто и не двести человек, а целую партизанскую армию — с настоящей разведкой, санчастью, пулеметными ротами и даже со своей артиллерией. И тогда весь мир узнает, на что способны в нынешней войне партизаны.

Гайдар полагал: перейдя фронт, полковник может сообщить командованию: под Каневом действует партизанский отряд. В нем имеются бывалые люди. Если будет налажена связь с Центром, отряд сможет передавать важные сведения о противнике.

Вполне вероятно, что именно об этом Аркадий Петрович собирался поговорить с полковником в землянке.

Но Орлов пакета не взял. Разговор не состоялся. Запечатанный сверток, возвратясь с проводов, Аркадий Петрович, скорее всего, опустил в маленькое отделение своей сумки.

Гайдар впервые предпринял попытку передать кому-то часть бумаг...

...26 октября 1941 года, через восемь дней, Аркадий Петрович погиб. С той поры никто больше не видел его сумку.

Часть II. ГДЕ СУМКА?

СЕКРЕТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

В первых числах июня 1944 года от массивного серого здания на улице «Правды» в Москве, где находится редакция «Комсомолки», взял с места «виллис». Крылья его были залатаны. Верх — самодельный фанерный. В кабине находились двое: сержант-шофер и офицер с погонами капитана. С короткими остановками «виллис» мчался на недавно освобожденную Украину. Когда машину останавливали военные патрули, офицер протягивал вчетверо сложенный мандат на плотной бумаге:

Редакция газеты «Комсомольская правда»

4 июня 1944 года

Удостоверение (секретное)