Сумка со смертью

Распахнулась дверь – из соседнего вагона в тамбур вошли двое. Вернее, не вошли, а ввалились. «Почтеннейшая» публика: молодые, здоровые, рожи наглые, без тени интеллекта. Из ресторана идут, сообразил Алексей. Водочки попили – запашок соответствующий. Ребятам было море по колено. Хотели дальше пойти, но чем-то привлекла фигура одинокого мужчины, прижавшего ногой кейс, к тому же не понравился брошенный в их сторону взгляд. Один был небритый, с заросшей густой щетиной, второй отращивал куцую козлиную бородку.

– Ну, и чего скалишься? – проворчал фальцетом обладатель бородки. – Не нравимся, что ли? Диман, прикинь, – обратился он к щетинистому спутнику, – этот кекс в глаза нам скалится и не очкует. Борзой, что ли?

Алексей не скалился, просто немного удивился: здравствуйте, девяностые? Он вздохнул: вот какого, спрашивается, черта? Этой публике, как собакам, лучше не смотреть в глаза, чтобы не бесить.

– Ну-кся, ну-кся… – пробасил небритый, оттирая товарища плечом. – Слышь, фраер, а ты, в натуре, чего такой бурый? – Колючий взгляд смерил курильщика, загадочный кейс под ногой.

– Парни, можете идти, – вздохнул Алексей. – Предлагаю без разборок – вы идете своей дорогой, я курю дальше. Никому не нужны неприятности. – Уж ему сегодня точно – как «Титанику» айсберг.

Мужчины, глумливо ухмыляясь, подошли поближе. Они не возражали разнообразить скучное течение «железнодорожной» жизни. У обоих на запястьях поблескивали татуировки – нормальные лагерные татуировки, ничего художественного. Возможно, с зоны ехали. Или не так давно освободились. Водочки тяпнули – теперь душа чего-то запросила. А тут мужик – борзой и с кейсом.

– Ну ты нарвался, фраер, – констатировал небритый. – А если не пойдем, что сделаешь? Начнешь расстреливать заложников?

И оба загоготали, нависнув над Алексеем. Ни один мускул на его лице не дрогнул. И внутри все стало тихо и спокойно, за исключением досады. Он всегда был спокоен. «Ты своим спокойствием до истерики доведешь», – однажды выдала женщина, с которой он жил не очень долго.

– Закурить дашь? – поинтересовался бородатый.

– У самого есть, – кивнул Алексей на нагрудный карман, откуда выглядывала пачка дешевых сигарет.

– Не, Диман, он нас точно не уважает, – посетовал хулиган. – А там что? – кивнул он на кейс. – Засвети-ка, что ты с собой таскаешь? Может, ты террорист, а?

Алексей представил их реакцию, когда они увидят то, что в кейсе, и невольно засмеялся. Этот смех окончательно довел их! Небритый Диман собрался врезать наглецу под дых. Алексей опередил, предварительно выбросив окурок в пепельницу. Кулак проделал путь, пробил рыхлое пузо. Удар был выверенным, вполсилы, ударь он мощнее – пробил бы насквозь, как пушечное ядро! Небритый не падал – стоял, шатаясь, и жадно глотал овеянный табачным дымом воздух. Истошно взревел его напарник, блеснуло лезвие – он мастерски, практически из рукава, выхватил нож. Не помогло, однако. Алексей ударил локтем – сбоку в челюсть. Глаза хулигана сбились в кучку. Ноги подломились, и он рухнул, сложился как треножник. Первый тоже не мог сопротивляться – руки висели плетьми, вид он имел бледный и несчастный. Алексей подтолкнул его к стене, чтобы оперся.

– Не того вы прессанули, приятель. Предлагал же разойтись миром. И что теперь с вами делать? – посетовал он и, рассмеявшись, добавил: – Хотя знаешь, нет худа без добра. Теперь ты на законных основаниях можешь парковаться под знаком «Места для инвалидов».