Сумка со смертью

– Ты здесь не живешь, – подняла она голову. – Дом не жилой, сад запущенный. Здесь никто не жил несколько лет…

– Вчера приехал, – объяснил он. – Дом покойных родителей. Пока не жил – только выпил с друзьями.

Она втянула голову в плечи, стала озираться: мол, с какими еще друзьями?

– Ладно, девочка, поела? Молодец. Хочешь рассказать, что с тобой стряслось, – рассказывай. Не хочешь рассказывать – дуй своей дорогой. Только забралась ты в глухомань. Хочешь выбраться в цивилизацию – обратно в Монино надо. Нет денег на автобус – могу подкинуть.

Она немного побледнела, опустила голову. Губы ее задрожали, и слезы стали наворачиваться на глаза. Алексей чувствовал себя неловко. В этой девушке что-то было. Потрясенная, убитая, потерявшая надежду, но еще не сломленная.

– Повествуй, – вздохнул он, – и постарайся не врать. Я все равно пойму, где ты врешь.

Поначалу она стеснялась, краснела, опускала голову. Потом втянулась, оказалась неплохой рассказчицей. Девушка не врала – Алексей бы почувствовал. Проститутка. Обслуживала клиентов…

– И давно ты этим занимаешься? – перебил он.

– Неделю… – выдохнула она.

– Так мало? – удивленно протянул Алексей и посмотрел ей прямо в глаза. Нормальные глаза, не лгущие, очень интересные. Неизвестно, что с эрудицией, но интеллекта хватает – и откуда что берется?

– Мало… – прошептала она. – Но для меня это много, больше не хочу…

– Так нечего было браться, – строго сказал он. – Добровольно ведь пошла, никто не насиловал? Расскажи еще, что жизнь тяжелая заставила. Мать с отцом бухают беспробудно, маленькая сестренка от голода пухнет – в общем, надо много денег. А где их взять? Только телом торгуя, а оно у тебя как на заказ – ладное, худое, как у девочки, мужикам нравится…

– Дурак ты, – перебила она и с вызовом, даже со злостью уставилась ему в глаза. Дескать, бей, не первым будешь. Он и не думал. – Детдомовская я. На улице Апрельской заведение – в Мирославле, там и прожила почти всю свою сознательную жизнь. Предков не помню, не знаю, всю жизнь в детдоме, как на зоне, блин…

– Ладно, прости, – проворчал Алексей. – Больше не буду перебивать. Может, выпить хочешь? – кивнул он на остатки самогона. – Для храбрости, так сказать, чтобы мысли не путались…

– Ты точно недалекий, – постучала она кулаком по симпатичной головке, – мыслишь примитивно, живешь в каких-то стереотипах. Думаешь, все бывшие детдомовцы бухают, трахаются на детских площадках, ведут асоциальный образ жизни. Не все, да будет тебе известно!

– Оно и видно по твоей почтеннейшей из профессий… Ладно, прости. Значит, ты проработала неделю, тебе не понравилось…

Она могла быть вспыльчивой, но при желании умела сдерживать эмоции. Алексей ловил себя на мысли, что ему нравится слушать Риту. Жизнь ее не баловала, что и понятно. Приходилось стоять за себя – еще и школу заканчивать. В восемнадцать лет выперли Риту из детдома. Дали комнату в отстойном общежитии на окраине Мирославля, устроили уборщицей в супермаркет. Коллеги сплошь приятные лица: таджики и узбеки. Вроде и неплохо для начала, стабильную зарплату дали, какое-никакое, а жилье. Прописалась в общежитии, все нормально – пятнадцать метров жилплощади, общая кухня. У соседей пьяные скандалы, поножовщина. Лезли к ней с «интересными» намеками. Одного сковородкой по башке «отоварила» – чуть «на перо» за это не насадил. Добрые люди вызвали полицию – забрали «ухажера». Слава богу, не вернулся – в полиции продолжил буянить, на ментов руку поднял. Кто-то из служителей правопорядка и перестарался – от удара порвалось что-то в мужике, помер от внутреннего кровоизлияния. Но жизни в общаге больше не было. Ушла, сняла комнату в частном секторе. Половину зарплаты пришлось за аренду отдавать. Пошла на курсы официанток, устроилась в кафе. Несколько месяцев нормально проработала, кто-то обратил внимание на приветливую девушку – предложили работу в пафосном ресторане «Бродячая собака». А там непростая публика. Но ничего, держалась. Клиенты обращали внимание, звали за столик, предлагали хорошие деньги за ночь. Рита отклоняла предложения – стараясь не вызвать гнев на свою голову. Однажды появился вальяжный, хорошо одетый господин с широкой плоской физиономией и такой же фамилией – Белецкий. Задумчиво разглядывал официантку, шептался с директором ресторана. Рита чувствовала, что зреют неприятности, стала подумывать об увольнении. Неуютно себя чувствовала, казалось, что удавка вокруг горла сжимается. Так смотрел, гад…

– Ты и парнем нормальным не обзавелась? – упрекнул Алексей.