Сумма стратегии

Я был пощипан жизненными обстоятельствами, но чувствовал себя хорошо отдохнувшим и был готов вступить в генеральное сражение. Каково же было мое изумление, когда вдруг сработал ресурс, на который я вообще не рассчитывал. Этот ресурс был мой старинный и любимый друг Петька, так бесславно сбежавший от меня в казарму и остававшийся со мной в сети и в редких встречах. Он появился. Раскланялся с мамой и выволок меня на балкон. Там он курил, что было новостью, и предложил мне надеть погоны. Я смеялся от души. Это был парадокс. Я парадоксы любил, а Петька нет. Он спокойно и философски смотрел на меня и ждал, пока я закончу закатываться и стану слушать. Он предложил мне стать штабной крысой. Я уперся, что на договоре. «Демон на договоре, – произнес Петька, – ну хорошо», – и вскоре ушел. Я стал работать на военных и пользоваться военной же клиникой. Они пообещали поставить меня на ноги за три года, по-деловому и без воздевания рук к небу, как делали мои предыдущие врачи. Мне выдали инвалидную машину, и я быстро научился ее водить. У меня завелась вторая служебная коляска, встречавшая меня у входа с солдатиком. Я был готов служить военным и Родине всю оставшуюся жизнь. Сработала моя математика, стратегия и прочая аналитика. Удар, нанесенный жизнью, бизнесом и вузом, был отбит.

В чем же именно заключается «выигрыш качества» во время маневра? Чаще всего он носит геометрический (географический) характер. За счет маневра создается угроза многим пунктам противника, тем самым он вынуждается к распылению сил, которые, в большинстве своем, теряют «валентность» и пропадают для решающего боя. Это – основная форма выигрыша.

Альтернативным способом использования маневра является выигрыш фланга или тыла неприятельских войск. Несмотря на всю привлекательность такого образа действий, он редко приводит к решающему успеху: если только в «тень» операции не попадают особо важные пункты, противник сможет избежать окружения, пожертвовав арьергардами.

Если предыдущие рассуждения в принципе были справедливы для армий любых исторических периодов, то теперь мы переходим к непосредственному рассмотрению сущностей XX века. Для современных армий характерна огромная разница в скоростях перемещения войск по полю боя, по оспариваемой территории вне поля боя, по тыловым коммуникационным линиям. Первая скорость определяется тактической подвижностью войск и является минимальной. Вторая – зависит от скорости самого медленного транспортного средства в наступающих порядках армии (телеги, позднее автомобиля, бронетранспортера, танка). Третья скорость связана не столько с особенностями вооруженных сил страны, сколько с состоянием ее системы коммуникаций. Речь идет о переброске частей и соединений по магистральным железным дорогам, по морю или авиатранспортом. С развитием механизации возрастали все характерные скорости, но соотношение между ними оставалось практически неизменным. В этих условиях кризис маневра, как правило, наступает раньше, чем маневр может привести к значимым результатам.

Обосновать это несложно. Почти всегда стратегическим результатом операции должно стать уничтожение или изоляция резервов противника. Пока эти резервы в явной или скрытой форме существуют (например, в виде дивизий, которые можно снять с неатакованных направлений), в силу большей скорости перемещения войск по коммуникационным линиям, нежели по операционным, обороняющийся будет иметь преимущество в маневре.