Сумма теологии. Том I

Возражение 3. Кроме того, все изменчивое непостоянно. Но формы постоянны; ведь говорят же, что сущность формы – простота и постоянство. Значит, [достоинство] неизменности принадлежит не одному только Богу.

Этому противоречит следующее: Августин говорит что «один только Бог неизменен; все же, что Он соделал из ничего, изменчиво»[149].

Отвечаю: один только Бог всецело неизменен, тогда как все сотворенное так или иначе изменяемо. Да будет известно, что вещь может быть названа изменяемой двояким образом: [изменяемой] собственною силой и [изменяемой] силою, принадлежащей другому Ведь все сотворенное прежде своего бытия существовало в возможности, но [существовало так] не посредством любой [какой бы то ни было] сотворенной силы, ибо ничто из сотворенного не вечно, но единственно благодаря божественной силе, поскольку один только Бог мог привести их к бытию. Таким образом, как приведение вещи к бытию зависит от воли Божией, так же точно и сохранение вещей зависит от Его желания; ведь Он не сохраняет их иначе, как даруя каждой из них бытие; следовательно, если Он отнимет от них Свое действие, все вещи тут же обратятся в ничто, что явствует из сказанного Августином[150]. Следовательно, как силою Творца они существовали прежде, чем были приведены к бытию, так же точно силою Творца они, будучи существующими, могут быть обращены в ничто. Таким образом, значит, они изменчивы посредством силы другого – а именно Бога – ибо как созданы они Им из ничего, так же точно Им же они могут быть низвергнуты из бытия в небытие.

Если, впрочем, о вещи говорят, что она изменчива посредством собственной силы, то и это так или иначе справедливо по отношению ко всему сотворенному Ведь каждая тварь наделена двойною силой, активной и пассивной. Пассивною я называю такую силу, которая дает возможность ее обладателю достигать совершенства или в смысле его бытия, или в смысле достижения цели. Итак, если изменчивость вещи рассматривать с точки зрения ее бытийственной силы, то в этом смысле неизменны все твари помимо тех, в которых потенциальность совместима с небытием. Следовательно, в нижних телах наличествует изменчивость как со стороны их субстанциального бытия, ибо их материя может существовать и при отсутствии их субстанциальной формы[151], так и со стороны их акцидентного бытия, ибо допустимо предположить сосуществование субъекта с небытием акциденции; так, например, субъект «человек» может существовать совместно с «небелизной» и, таким образом, может претерпевать изменение от белого до небелого. Но нельзя допустить такого рода сосуществование для акциденций, связанных с субстанциальными началами субъекта. Следовательно, со стороны подобных акциденций субъект неизменен; так, например, снег не может быть черным. Затем, в небесных телах существование материи не совместимо с отсутствием формы, поскольку форма [в данном случае] придает совершенство потенциальности материи [небесных тел] в целом; следовательно, такие тела неизменны со стороны их субстанциального бытия, но они изменяемы по месту, ибо субъект в данном случае совместим с отсутствием того или иного места [в пространстве]. Между тем, бестелесные субстанции суть субсистентные формы[152], которые хотя и относятся к собственному бытию как потенция к актуальности, однако же не совместимы с отсутствием этой актуальности; ведь существование вытекает из формы и ничто не уничтожается иначе, как только через утрату своей формы. Поскольку же в самой по себе форме нет силы [направляющей ее] к небытию, постольку такого рода субстанции неизменны и постоянны в смысле своего бытия. Потому и Дионисий сказал, что «умопостигаемые сотворенные субстанции свободны от рождения и всяческого изменения и суть бестелесные и невещественные субстанции»[153]. Однако и в них мы находим два вида изменчивости: один связан с их возможностью с точки зрения достижения цели – в смысле выбора между добром и злом, о чем говорил еще Дамаскин[154]; другой – с точки зрения места, ибо благодаря своей конечной силе они способны перемещаться на [все новые и] новые места, чего нельзя сказать о Боге, бесконечность Коего наполняет все, о чем было сказано выше (8, 2).

Так в каждом творении наличествует возможность к изменчивости: либо в смысле субстанциального бытия, как [это мы видим] в случае тленных вещей; либо в смысле одного лишь места, как в случае небесных тел; либо же в смысле упорядоченности к цели и приложения сил к нижайшим объектам, как в случае с ангелами; в целом же все сотворенное изменяемо силой Творца, во власти Которого находится как их бытие, так и небытие. Следовательно, поскольку один только Бог не изменяем ни одним из указанных способов, [достоинство] всецелой неизменности принадлежит исключительно Ему.

Ответ на возражение 1. Это возражение относится к изменчивости [только лишь с точки зрения] субстанциального или акцидентного бытия; ведь у Философа речь шла именно о такого рода движении.