Сумма теологии. Том IV

Отвечаю: страсть, как сказано в третьей [книге] «Физики»[400], это своего рода движение. Поэтому противоположение страстей основано на противоположении движений или изменений. Но, как указывает Философ в пятой [книге] «Физики»[401], противоположение изменений или движений бывает двояким. Одно из них связано со стремлением или избеганием, относящимся к одному и тому же пределу, и такое противоположение является в первую очередь изменением, а именно возникновением, то есть изменением «к бытию», и уничтожением, то есть изменением «из бытия». Другое противоположение связано с противоположностью пределов и является в первую очередь движением; так, беление, которое является движением от черного к белому, противоположно чернению, которое является движением от белого к черному.

Аналогичным образом существует и двойственное противоположение в душевных страстях: одно соответствует противоположению объектов, то есть благу и злу, другое же связано со стремлением и избеганием одного и того же предела. В вожделеющих страстях наличествует только первое противоположение, а именно то, которое основано на объектах, тогда как в раздражительных страстях мы обнаруживаем обе формы противоположения. Причина этого заключается в том, что, как уже было сказано (1), объектом вожделеющей способности являются чувственные благо и зло как таковые. Однако благо не может быть пределом «от которого», но только пределом «к которому», поскольку никто не избегает блага, напротив, все стремятся к нему. Подобным же образом никто не желает зла, но все избегают его, в связи с чем зло не может обладать аспектом предела «к которому», но – только предела «от которого». Поэтому любая вожделеющая страсть в отношении блага, например, любовь, пожелание, радость, имеет тенденцию к нему, в то время как любая вожделеющая страсть в отношении зла, например, ненависть, отвращение, печаль, имеет тенденцию от него. Следовательно, в вожделеющих страстях не может быть никакого противоположения стремления и избегания с точки зрения одного и того же объекта.

С другой стороны, объектом раздражительной способности является чувственное благо или зло не в абсолютном смысле, а взятое под аспектом трудного по доступности или трудного по избеганию. Но труднодоступное благо, рассматриваемое как именно благо, по своей природе побуждает нас стремиться к нему, каковое стремление принадлежит страсти «надежда», тогда как [то же самое благо, но] рассматриваемое как труднодоступное, побуждает нас отказаться от него, каковой отказ принадлежит страсти «отчаяние». Подобным же образом трудное по избеганию зло, рассматриваемое как именно зло, имеет аспект того, чего следует бояться, и это принадлежит страсти «трусость», но оно также содержит причину стремиться преодолеть трудности ради того, чтобы не стать субъектом зла, и такое стремление называется «смелостью». Таким образом, в раздражительных страстях мы находим как противоположение с точки зрения блага и зла (например, между надеждой и трусостью), так и противоположение стремления и избегания с точки зрения одного и того же объекта (например, между смелостью и трусостью).

Из сказанного очевидны ответы на все возражения.

Раздел 3. Существует ли душевная страсть, не имеющая противоположности?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что у всякой страсти души имеется ее противоположность. В самом деле, как уже было сказано (1), каждая душевная страсть находится или в раздражительной, или в вожделеющей способности. Но обоим указанным видам страстей присущи соответствующие им модусы противоположения. Следовательно, у всякой страсти души имеется ее противоположность.

Возражение 2. Далее, объектом любой душевной страсти является благо или зло, поскольку они суть общие объекты желающей части. Но страсть, объектом которой является благо, противоположна страсти, объектом которой является зло. Следовательно, у каждой страсти имеется ее противоположность.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (2), любая душевная страсть связана со стремлением или избеганием. Но каждому стремлению соответствует противоположное ему избегание, и наоборот. Следовательно, у всякой страсти души имеется ее противоположность.

Этому противоречит то обстоятельство, что у такой душевной страсти, как гнев, нет никакой противоположности, о чем сказано в четвертой [книге] «Этики»[402]. Следовательно, не у всякой страсти есть ее противоположность.