Сумма теологии. Том IV

Ответ на возражение 1. Независимо от того, стремимся ли мы к благу или наслаждению, желание обретает покой только при достижении блага, что подобно тому, как благодаря одной и той же природной силе тяжелое тело стремится вниз и затем там покоится. Поэтому как благо желанно ради него самого, точно так же и наслаждение желанно ради него самого, а не ради чего-либо иного, если предлог «ради» указывает на конечную причину. Но если он указывает на формальную или, скорее, движущую причину, то наслаждение желанно ради чего-то другого, т. е. ради блага, которое является объектом этого наслаждения, и, следовательно, его началом, придающим ему форму, поскольку причиной желанности наслаждения является то, что оно успокаивается на предмете желания.

Ответ на возражение 2. Сила стремления к чувственному наслаждению возникает вследствие того, что деятельность чувств как источников нашего познания более различима. Именно поэтому большинство и стремится к чувственным удовольствиям.

Ответ на возражение 3. Все желают наслаждения в той же мере, в какой они желают блага, однако, как было указано выше, они желают наслаждения по причине блага, а не наоборот. Таким образом, из этого [аргумента] не следует делать вывод, что наслаждение представляет собой высшее и сущностное благо, но – что всякое наслаждение проистекает из некоторого блага, и лишь немногие из них проистекают из сущностного и высшего блага.

Раздел 7. Составляет ли счастье человека какое-либо душевное благо?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что счастье человека составляет некое душевное благо. В самом деле, счастье является благом человека. Но блага бывают трояки: внешние блага, телесные блага и душевные блага. Однако, как было показано выше (4, 5), счастье не состоит ни во внешних благах, ни в благах телесных. Следовательно, оно состоит в душевных благах.

Возражение 2. Далее, мы любим того, кому желаем блага, больше, чем [само] благо, которое мы ему желаем. Так, мы любим друга, которому желаем денег, больше, чем мы любим [сами] деньги. Однако какое бы благо ни пожелал человек, он желает его ради самого себя. Следовательно, он любит себя больше, нежели все остальные блага. Далее, счастье является тем, что мы любим больше всего. Это очевидно из того факта, что все прочее мы любим и желаем ради него. Следовательно, счастье состоит в каком-либо благе самого человека, если не в телесном, то, значит, в душевном.

Возражение 3. Далее, совершенство есть нечто, принадлежащее совершенному Но счастье – это совершенство человека. Следовательно, счастье есть нечто, принадлежащее человеку. Однако, как было показано выше (5), оно не принадлежит телу. Следовательно, оно принадлежит душе и, таким образом, оно состоит в душевных благах.

Этому противоречат следующие слова Августина: «То, что составляет блаженную жизнь, любимо ради него самого»[46]. Однако человек любим не ради него самого, но все, что в человеке, любимо ради Бога. Следовательно, счастье не состоит ни в одном из душевных благ.

Отвечаю: как было сказано выше (1,8), цель бывает двоякой, а именно: само то, чего мы желаем достигнуть, и пользование им, т. е. достижение или обладание. Таким образом, если речь идет о [самой] конечной цели человека, то невозможно, чтобы конечной целью человека была сама душа или что-либо, принадлежащее душе. В самом деле, сама по себе душа является в определенном смысле потенциальной, поскольку и ее актуальное познание возникает из потенциального, и ее актуальные добродетели становятся таковыми, будучи изначально потенциальными. Но потенция существует ради своего осуществления, т. е. акта, и потому то, что само по себе существует потенциально, не может являться конечной целью. Следовательно, сама по себе душа не может быть собственной конечной целью.

Подобным же образом не может быть [конечной целью] и все то, что принадлежит душе, т. е. ее силы, навыки и акты. В самом деле, являющееся конечной целью человека благо суть совершенное, удовлетворяющее желание человека благо. Далее, желание человека, или, иначе, воля, стремится к всеобщему благу. Но всякое душевное благо является частным и, следовательно, частичным благом. Поэтому ни одно из них не может являться конечной целью человека.

Но если мы говорим о конечной цели человека в смысле ее достижения или обладания ею или же о каком-либо использовании желаемой в качестве цели вещи, то в таком случае в человеке, а именно в его душе, есть нечто, относящееся к его конечной цели, поскольку человек достигает счастья через посредство своей души. Таким образом, желаемое в качестве цели является тем, что составляет счастье человека и делает его счастливым, а достижение [этой цели] называется счастьем. Следовательно, должно говорить, что счастье есть нечто, принадлежащее душе, а то, что составляет счастье, находится за пределами души.