Сумма теологии. Том IX

Отвечаю: как говорит философ, «всякая добродетель доводит до совершенства то, добродетелью чего она является, и придаёт совершенство выполняемому им делу»[3]. Следовательно, человеческая добродетель, о которой мы ведём речь, должна быть тем, что совершенствует человека и придаёт совершенство его делам. Но совершенством человека, по словам Дионисия, является быть сообразованным с разумом[4]. Поэтому для того, чтобы сделать человека совершенным, человеческой добродетели надлежит сообразовывать его дела с разумом. Затем, это может происходить трояко: во-первых, путём выправления самого разума, и это делается умственными добродетелями; во-вторых, путём утверждения правоты разума в человеческих делах, и это принадлежит правосудности; в-третьих, путём устранения препятствий к утверждению этой правоты в человеческих делах. Далее, человеческая воля может препятствовать последующей правоте разума двояко. Во-первых, когда она увлекается от того, чего требует правый разум, к чему-то другому некоторым объектом удовольствия, и это препятствие устраняется с помощью благоразумия [или умеренности]. Во-вторых, когда воля не склонна следовать тому, что сообразуется с разумом, по причине некоторой обнаруженной трудности. Так вот, для устранения такого препятствия необходимо мужество ума, которое человек противопоставляет вышеупомянутой трудности, равно как посредством телесного мужества человек превозмогает и устраняет телесные препятствия.

Отсюда очевидно, что мужество является добродетелью постольку, поскольку оно сообразует человека с разумом.

Ответ на возражение 1. Добродетель души совершается не в немощи души, а в немощи тела, о которой и говорит апостол. Но именно мужеству ума подобает как храбро сносить немощь плоти (и это связано с добродетелью стойкости, или мужества), так и признавать собственную немощь, и это связано с совершенством, которое называется смирением.

Ответ на возражение 2. Подчас человек совершает внешнее действие добродетели не потому, что обладает этой добродетелью, а по какой-то иной, отличной от добродетели причине. Так, философ приводит пять причин, по которым люди могут казаться мужественными постольку, поскольку совершают мужественные поступки, но при этом не обладают означенной добродетелью[5]. Это может происходить трояко. Во-первых, потому, что они стремятся к трудному так, как если бы оно не было трудным. И это, в свою очередь, тоже может происходить трояко. Иногда – по причине неведения, например, когда не знают об [истинных] размерах опасности. Иногда – по причине самонадеянности, например, если прежде случалось избегать опасности. Иногда – по причине обладания некоторым знанием или искусством, как, например, [наёмные] воины, которые, имея опыт и практику обращения с оружием, лучше всех умеют нападать и защищаться и потому меньше других страшатся опасностей битвы, поскольку уверены, что смогут себя защитить. Поэтому Вегетий говорит, что «никто не боится делать то, в чём считает себя знатоком». Во-вторых, человек может поступать мужественно без обладания добродетелью тогда, когда его движет страсть – либо страдание, от которого он хочет избавиться, либо гнев. В-третьих, по сознательному выбору, но не ради надлежащей цели, а либо ради получения некоторой преходящей выгоды, например почести, удовольствия или наживы, либо ради избежания некоторого ущерба, например позора, страдания или убытка.

Ответ на возражение 3. Душевное мужество, которое, как было разъяснено в ответе на первое возражение, является добродетелью, названо так по причине его схожести с мужеством тела. То же, что человек обладает естественной склонностью к добродетели в силу своего природного темперамента, нисколько не противоречит понятию добродетели, о чём уже было сказано (-, 63, 1).

Раздел 2. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ МУЖЕСТВО ОСОБОЙ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что мужество не является особой добродетелью. Ведь сказано же [в Писании]: «Она научает целомудрию и рассудительности, справедливости и мужеству» (Прем. 8:7), и при этом «мужество» названо «добродетелью». Следовательно, коль скоро термин «добродетель» общ всем добродетелям, то похоже на то, что мужество является общей добродетелью.

Возражение 2. Далее, Амвросий говорит: «Мужество не испытывает недостатка в храбрости, поскольку только оно защищает честь добродетелей и стоит на страже их предписаний. Оно есть то, что непреклонно воюет со всеми пороками, не боится тяжких трудов, не дрогнет перед лицом опасности, заставит забыть об удовольствиях, устоит перед похотью, избежит жадности как ослабляющей добродетель порчи». И далее он продолжает в том же духе в связи с другими пороками. Но всё это не может относиться к какой-то особой добродетели. Следовательно, мужество не является особой добродетелью.