Сумма теологии. Том IX

Отвечаю: как уже было сказано (-, 1, 3; -, 18, 6), моральные акты получают свой вид от своей цели, и потому часто и своё имя они получают от цели. Так, человека называют мелочным потому, что в его намерение входит делать что-то малое. Затем, согласно философу, большое и малое являются соотнесёнными пределами[164], и когда мы говорим, что мелочный намеревается делать что-то малое, то это должно понимать как сказанное о свойстве того дела, которое он делает, а оно может быть малым или большим двояко. Во-первых, со стороны самого исполняемого дела, во-вторых, со стороны [связанных с ним] затрат. Так, великолепного интересует в первую очередь величие его дела и только во вторую – величие [связанных с ним] затрат, на которые он согласен постольку, поскольку желает совершить великое дело. Поэтому философ говорит, что «великолепный даже при равных затратах сделает предпринятое великолепней»[165]. С другой стороны, мелочного интересует в первую очередь малость затрат, в связи с чем, по словам философа, «он прикидывает, как бы издержать поменьше»[166]. Вследствие этого он стремится к тому, чтобы делать поменьше, то есть не уклоняется от малого, пока малы издержки. Поэтому философ говорит, что «мелочный, даже издержавши очень много, погубит благо» великолепного дела «из-за мелочи», на которую он не захочет потратиться[167]. Отсюда понятно, что мелочный не способен соблюдать предписываемую разумом адекватность затрат тому, что делается. Но сущность порока как раз и состоит в неспособности следовать тому, что сообразуется с разумом. Следовательно, очевидно, что мелочность – это порок.

Ответ на возражение 1. Добродетель привносит умеренность в малое в соответствии с правилом разума, от какового правила, как было показано в этом разделе, мелочный отступает в сторону умаления. Ведь он называется мелочным не потому, что умерен в малом, а потому, что отклоняется от правила разума в сторону умаления как в большом, так и в малом, и потому мелочность является пороком.

Ответ на возражение 2. Как говорит философ, «страх заставляет людей размышлять»[168]. Поэтому мелочный точен в своих расчётах – ведь им владеет неупорядоченный страх перед расходованием своих благ, пусть даже и самых мелких. Таким образом, мелочность недостойна похвалы, но греховна и предосудительна, поскольку мелочный не сообразует свою расположенность с разумом, а, напротив, использует разум для реализации своей неупорядоченной расположенности.

Ответ на возражение 3. Подобно тому, как у великолепного и щедрого общим является то, что тот и другой тратят свои деньги с готовностью и удовольствием, точно так же общим у мелочного и скупого, или жадного, является их нежелание и неготовность к тратам. Однако при этом они отличаются тем, что скупость связана с обычными тратами, тогда как мелочность – с тратами большими, которые сопряжены с большими трудностями, и потому мелочность менее греховна, чем скупость. В связи с этим философ говорит, что «хотя мелочность и противоположный ей порок греховны, тем не менее, они не вызывают [сурового] порицания, поскольку не вредят ближнему и не слишком неприглядны»[169].

Раздел 2. ЕСТЬ ЛИ У МЕЛОЧНОСТИ ПРОТИВОПОЛОЖНЫЙ ЕЙ ПОРОК?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что нет такого порока, который был бы противоположен мелочности. В самом деле, мелкому противостоит великое. Но великолепие является не пороком, а добродетелью. Следовательно, нет такого порока, который был бы противоположен мелочности.

Возражение 2. Далее, коль скоро мелочность, как уже было сказано (1), является отклонением в сторону недостаточности, то дело представляется так, что любой противоположный мелочности порок должен состоять в чрезмерных затратах. Однако в четвёртой [книге] «Этики» сказано, что тот, кто тратит много там, где нужно потратить мало, тратит мало там, где нужно потратить много[170], и, таким образом, в нём тоже есть что-то мелочное. Следовательно, у мелочности нет противоположного ей порока.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (1), моральные акты получают свой вид от своей цели. Затем, тот, кто тратит сверх меры, поступает так потому, что хочет показать своё богатство, о чём читаем в четвёртой [книге] «Этики»[171]. Но это свойственно тщеславию, которое, как уже было сказано (132, 2), противостоит величавости. Следовательно, нет такого порока, который был бы противоположен мелочности.

Этому противоречит авторитетное суждение философа, поместившего великолепие посреди двух противоположных пороков[172].