Сумма теологии. Том IX

Этому противоречат следующие слова Дионисия: «Иераршеская степень есть степень совершительная и совершающая, степень иереев – световодственная и просвещающая, степень священнослужителей – очистительная и различающая»[823], из чего следует, что совершенство усваивается только епископам.

Отвечаю: в попечительствующих о душах священниках и дьяконах до́лжно усматривать две вещи, а именно их чин и их попечение. Их чин определён к некоторому богослужебному акту. Поэтому, как было показано выше (183, 3), различие степеней предполагает различие служений. Следовательно, человек вместе с чином получает право производить определённые священные действия, но это не налагает на него никаких обязательств, которые были бы связаны с совершенством, за исключением разве того, что по обычаю Западной Церкви при получении священного чина даётся обет воздержания, который, как будет показано ниже (186, 4), относится к совершенству. Отсюда понятно, что одно только получение священного чина не приводит человека в состояние совершенства, хотя для того, чтобы достойно осуществлять надлежащие действия, ему необходимо обладать внутренним совершенством.

И точно так же не приводит его в состояние совершенства возложенная на него пастырская обязанность. В самом деле, его попечение о душах не является для него пожизненным обетом, поскольку он либо может отказаться от прихода по причине пострижения в монахи (причём даже без согласия своего епископа), либо же с разрешения своего епископа архидьякон может оставить своё дьяконство или приход и принять простую пребенду без прихода, что, находись он в состоянии совершенства, было бы беззаконием, поскольку «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадёжен для царствия Божия!» (Лк. 9:62). С другой стороны, епископы, коль скоро они находятся в состоянии совершенства, не могут отказаться от епископского пастырства иначе, как только по решению верховного понтифика (поскольку только он может освобождать от пожизненного обета) и только в отдельных случаях, о которых мы поговорим ниже (185, 4). Отсюда очевидно, что только епископы, а вовсе не все прелаты, находятся в состоянии совершенства.

Ответ на возражение 1. О священниках и епископах можно говорить двояко. Во-первых, со стороны их именования, и в этом смысле в прежние времена епископы и священники друг от друга не отличались. В самом деле, епископы называются так потому, что, согласно Августину, «надзирают за тем, над чем поставлены»[824], тогда как священники [или пресвитеры] – это по-гречески «старшие». Поэтому апостол использует термин «священник» в отношении тех и других, когда говорит: «Достойно начальствующим пресвитерам до́лжно оказывать сугубую честь» (1 Тим. 5:17); и точно так же он использует термин «епископ», когда, обращаясь к священникам церкви Эфеса, говорит: «Итак, внимайте себе и всему “стаду”, в котором Дух Святой поставил вас епископами, пасти Церковь Божию»[825] (Деян. 20:28).

Но что касается тех вещей, которые обозначаются этими именами, то они отличались даже в апостольские времена. Это со всей очевидностью следует из того, что сказал Дионисий[826], а также из глоссы на слова [евангелиста] Луки: «После сего избрал Господь…» и т. д. (Лк. 10:1), которая говорит: «Тогда как апостолы были избраны епископами, те семьдесят два ученика были избраны священниками второго чина»[827]. Однако впоследствии, дабы избегнуть ереси, стало необходимым отличать и сами именования, и называть высших епископами, а низших – священниками. Утверждение же о том, что священники ничем не отличаются от епископов, рассматривается Августином как еретическое, поскольку он говорит, что у последователей Ария «не существовало никакого различия между священником и епископом».