Сумма теологии. Том IX

Этому противоречат следующие слова Августина: «Если Матерь-Церковь потребует от тебя служения, то не ухватывайся за него с жадным тщеславием, но и не отказывайся с рабствующей праздностью»; и далее добавляет: «Никоим образом не предпочитай своё удобство церковным нуждам, ибо если добрые люди не будут желать помогать ей в её трудах, то тщетно и вопрошать, для чего она нас породила».

Отвечаю: в принятии епископского служения до́лжно усматривать две вещи: во-первых, что человеку прилично желать по собственной воле; во-вторых, что человеку прилично делать по воле другого. Что касается его собственный воли, то человеку прилично уделять основное внимание своему духовному благополучию, тогда как присматривать за духовным благополучием других ему, как уже было сказано (1), прилично по предписанию какого-то другого начальствующего лица. Таким образом, не только стремление человека быть назначенным управлять другими свидетельствует о неупорядоченности воли, но и его категорический отказ от вышеуказанного служения, связанного с управлением, вопреки предписанию того, кто над ним поставлен, и так это по двум причинам.

Во-первых, потому, что это противно любви к ближнему, ради блага которого человеку надлежит трудиться сообразно времени и месту, в связи с чем Августин говорит, что «общественные обязанности принимает на себя неизбежный долг любви»[842]. Во-вторых, потому, что это противно смирению, посредством которого человек покоряется предписаниям начальствующих, в связи с чем Григорий говорит, что «истинно смиренный человек покоряется всем распоряжениям Божиим и чужд всякого сопротивления божественной воле».

Ответ на возражение 1. Хотя в простом и абсолютном смысле слова созерцательная жизнь превосходнее деятельной, и любовь к Богу лучше любви к ближнему, тем не менее, с другой стороны, благо многих предпочтительней блага одного. Поэтому Августин в вышеприведённом отрывке говорит: «Не предпочитай своё удобство церковным нуждам», тем более что принятие человеком на себя пастырского попечения об овцах Христовых связано с любовью к Богу. В связи с этим Августин, комментируя слова [из евангелия от] Иоанна: «Паси овец моих!» (Ин. 21:17), говорит: «Пасти стадо Господне есть дело любви, отмеченное печатью страха отречься от Пастыря».

Кроме того, прелаты не настолько погружены в деятельную жизнь, чтобы совсем отказаться от созерцательной, по каковой причине Августин говорит, что и по наложении бремени пастырского служения «не нужно отказываться от удовольствия, доставляемого истиной»[843], каковое удовольствие возникает при созерцании.

Ответ на возражение 2. Как явствует из ранее сказанного (104, 5), никто не обязан повиноваться своему начальнику в том случае, когда тот предписывает делать что-либо незаконное. Поэтому иногда случается так, что тот, кого назначают на служение прелата, знает о себе нечто такое, что не дозволяет ему принять прелатство. В некоторых случаях это препятствие может быть устранено самим назначаемым на пастырское попечительство человеком; так, например, имея намерение грешить, он может от него отказаться, и потому такая причина не освобождает его от обязанности повиноваться назначающему его начальству. В других же случаях сам он не может устранить то препятствие, которое делает его пастырское служение незаконным, но это может сделать назначающий его прелат, как, например, когда он обмирщён или отлучён. В таком случае он должен сообщить о своём изъяне назначающему его прелату, и если последний сочтёт нужным устранить препятствие, то он обязан повиноваться ему со всем смирением. Поэтому когда Моисей сказал: «О, Господи, человек я – не речистый, и таков был и вчера, и третьего дня» (Исх. 4:10), Господь отвечал ему: «Я буду при устах твоих, и научу тебя, что тебе говорить» (Исх. 4:12). Но иной раз бывает и так, что препятствие не может быть устранено ни назначаемым, ни назначающим, как, например, когда архиепископ не может освободить его от обмирщённости, и потому субъект как обмирщённый не обязан повиноваться ему в принятии епископства или священного чина.