Возражение 3.
Далее, Августин говорит, что «добродетели нельзя использовать ради злой цели»[359]. Но дары можно использовать ради злой цели. Так, по словам Григория, «мы молимся… чтобы мудрость не превозносилась, чтобы мышление в своем быстром беге не отклонялось от истинного пути, чтобы совет, умножаясь, не приводил в замешательство, чтобы мужество, придавая уверенность, не делало нас безрассудными, чтобы знание, если оно – знание без любви, не наполняло гордыней ум, чтобы благочестие, буде оно свернет в сторону, не извращалось, чтобы страх, тревожась по пустякам, не погружал нас в омут отчаяния»[360]. Следовательно, добродетели превосходят дары Святого Духа.Этому противоречит
следующее: дары, как было показано выше (Возражение 2), пожалованы нам для содействия добродетелям и исправления некоторых несовершенств, и потому они, по-видимому, могут то, чего не могут добродетели. Следовательно, дары превосходят добродетели.Отвечаю:
как было показано выше (58, 3; 62, 1), существует три вида добродетелей, а именно теологические, умственные и нравственные. Посредством теологических добродетелей ум человека соединяется с Богом, посредством умственных совершенствуется сам разум, а посредством нравственных совершенствуется повиновение разуму способностей желания. Дары же Святого Духа, со своей стороны, располагают все способности души к следованию божественному движению.В связи с этим представляется логичным сопоставлять дары с теологическими добродетелями, посредством которых человек соединяется со своим Двигателем, Святым Духом, таким же точно образом, каким мы сопоставляем нравственные добродетели с умственными, которые совершенствуют движущее начало нравственных добродетелей, разум. Следовательно, как умственные добродетели превосходят нравственные добродетели и руководят ими, точно так же теологические добродетели превосходят дары Святого Духа и направляют их. Поэтому Григорий говорит, что «семь сыновей», то есть семь даров, «никогда не достигнут совершенства десятерицы, если не будут исполнены верой, надеждой и любовью»[361]
.Но если сравнивать дары с другими добродетелями, то есть с умственными и нравственными, то в таком случае дары предшествуют добродетелям [в порядке достоинства]. В самом деле, дары совершенствуют способности души в отношении Святого Духа как их Двигателя, тогда как добродетели совершенствуют или непосредственно разум, или другие способности в отношении разума. Но очевидно, что чем возвышенней двигатель, тем более возвышенным является и расположение, каким должно быть расположено движимое. Поэтому [в таком смысле] дары совершеннее добродетелей.
Ответ на возражение 1.
Любовь – это теологическая добродетель, а мы уже пришли к выводу, что [теологические добродетели] совершеннее даров.Ответ на возражение 2.
Одна вещь может предшествовать другой двояко. Во-первых, в порядке совершенства и достоинства (как любовь к Богу предшествует любви к ближнему), и в этом отношении дары предшествуют умственным и нравственным добродетелям и последуют теологическим добродетелям. Во-вторых, в порядке порождения или расположения (как любовь к ближнему в том, что касается действия, предшествует любви к Богу), и в этом отношении нравственные и умственные добродетели предшествуют дарам, поскольку человек через посредство правильного подчинения собственному разуму располагается к правильному подчинению БогуОтвет на возражение 3.
Мудрость, мышление и т. п. как дары Святого Духа оживлены любовью, которая «не мыслит зла» (1 Кор. 13:5). Следовательно, мудрость, мышление и т. п. как дары Святого Духа не могут быть использованы ради злой цели. Но для того чтобы они не отступили от совершенства любви, они должны поддерживать друг друга, и именно об этом в настоящем случае говорит Григорий.Вопрос 69. О БЛАЖЕНСТВАХ
Раздел 1. ОТЛИЧАЮТСЯ ЛИ БЛАЖЕНСТВА ОТ ДОБРОДЕТЕЛЕЙ И ДАРОВ?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.