Сумма теологии. Том X

Ответ на возражение 1. Это положение Кирилла разъяснено на Пятом соборе[27] так: «Если кто-либо из проповедующих единую природу воплощенного Слова Божия отклонится от понимания учения [святых] отцов, то есть, что из божественной и человеческой природ явился один Христос, но этим выражением попытается ввести понятие о единой природе или сущности Божества и плоти Христа, да будет анафема». Следовательно, смысл сказанного [Кириллом] не в том, что из двух природ получилась одна, а в том, что природа Слова Божия соединила с собою плоть в Лице.

Ответ на возражение 2. Душа и тело образуют двоякое единство, а именно природы и личности, которое находит свое завершение в конкретном индивиде. [Единство] природы, поскольку душа присоединяется к телу и формально совершенствует его, так что одна природа возникает из двух как из акта и потенции или из материи и формы. Но в указанном смысле аналогия неуместна, поскольку божественная Природа не может быть формой тела, что было доказано нами выше (I, 3, 8). Единство же личности возникает постольку, поскольку налицо существующий с душою и плотью индивид, и здесь аналогия уместна, поскольку в божественной и человеческой природах существует один Христос.

Ответ на возражение 3. По словам Дамаскина о божественной природе говорят, как о воплотившейся потому, что она сделалась ипостасью для плоти, а не потому, что она была изменена в плоть[28]. И точно так же, по его словам, о плоти говорят, как об обожествившейся «не по изменению [естества], но по соединению» со Словом при сохранении всех ее естественных свойств, то есть ее можно полагать обожествленной потому, что она стала плотью Слова Божия, а не потому, что она стала Богом[29].

Раздел 2. Произошло ли соединение воплощенного слова в лице?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что соединение воплощенного Слова не имело места в личности. В самом деле, как уже было сказано нами [в первой части] (39, 1), Лицо Бога не отлично от Его Природы. Поэтому если соединение не имело места в [одной] природе, то из этого следует, что оно не имело места и в [одной] личности.

Возражение 2. Далее, человеческая природа Христа обладает не меньшим достоинством, чем наша. Но, как было разъяснено нами выше (I, 29, 3), слово «личность» указывает на высокое достоинство. Следовательно, коль скоро нашей человеческой природе присуща личность, то тем более надо полагать, что личность присуща и Христу.

Возражение 3. Далее, как говорит Боэций, «личность – это индивидуальная субстанция разумной природы»[30]. Но Слово Божие приняло индивидуальную человеческую природу, поскольку, как говорит Дамаскин, «универсальная человеческая природа не имеет самостоятельного существования и является объектом чистого умозрения»[31]. Таким образом, человеческая природа Христа обладала своей личностью. Следовательно, похоже, что соединение не имело места в личности.

Этому противоречат следующие слова из решения Халкидонского собора: «Мы исповедуем… не в два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына, Единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа». Следовательно, соединение имело место в личности.

Отвечаю: личность означает не то же самое, что и природа. В самом деле, как уже было сказано (1), природа указывает на видовую сущность, обозначаемую посредством определения. И если ничего не добавляется к тому, что принадлежит определению вида, то в таком случае нет никакой необходимости в том, чтобы отличать природу от «подлежащего» природы (каковое суть индивидуальное бытие в этой природе), поскольку тогда каждое индивидуальное бытие в природе составляет со своей природой одно. Но в некоторых обладающих индивидуальным бытием вещах мы подчас обнаруживаем то, что не принадлежит определению вида, а именно акциденции и начала индивидуализации, что особенно очевидно в случае тех вещей, которые составлены из материи и формы. Следовательно, в такого рода вещах природа и «подлежащее» в действительности разнятся – не в том, конечно, смысле, что они существуют отдельно [друг от друга], а в том, что «подлежащее» включает в себя и природу, и, помимо нее, некоторые другие вещи, не входящие в определение вида. Следовательно, «подлежащее» нужно рассматривать как нечто целое, включающее в себя природу как свою формальную и совершенствующую часть. Поэтому в тех вещах, которые составлены из материи и формы, природа не сказывается о «подлежащем» – ведь не говорим же мы, что этот вот человек является своей человечностью. А вот если речь идет о том, в чем нет ничего за пределами его вида или природы (например, о Боге), то «подлежащее» и природа разнятся в нем не в действительности, а только в нашем мышлении, ибо оно зовется «природой» постольку, поскольку оно сущность, а «подлежащим» постольку, поскольку оно индивидуально существует.