Сумрачная душа

В отличие от большинства рабочих кабинетов сотрудников Эрмитажа здесь царил просто идеальный порядок. Ни разбросанных по полу папок с рукописями и старинными документами, ни заваленного редкостями стола – в общем, ничего, что в представлении Старыгина олицетворяло собой рабочий беспорядок.

Вдоль стен кабинета стояли закрытые шкафы, в простенках между ними висели старинные гравюры и отличные репродукции картин в строгих рамках. Возле окна громоздился массивный сейф. На чистом, аккуратно вытертом столе красного дерева находилась только открытая перламутровая шкатулка. Сам хозяин кабинета, худощавый мужчина неопределенного возраста с длинным породистым лицом, держал перед собой маленькую золотую сережку, которую он разглядывал через вставленную в глаз ювелирную лупу.

Тизенгаузен поднял взгляд на Старыгина. Из-за крючковатого носа и черной лупы он казался похожим на какую-то диковинную птицу – то ли сороку, то ли филина.

– Ах, это вы, Дмитрий Алексеевич! – проговорил он виновато. – Заходите, голубчик, заходите! Извините за такой прием, я думал, это опять кто-то из охраны… они меня совсем замучили своими проверками! Совершенно не дают работать, только и следят, хорошо ли я запираю свои раритеты.

– Ну, их можно понять – ведь у вас в работе очень ценные старинные драгоценности…

– Можно подумать, что картины, с которыми работаете вы, менее ценны! Просто этим господам из охраны кажется, что золото и серебро – это самое дорогое, что есть у нас в музее. Исторические и художественные ценности они недооценивают.

Тизенгаузен вынул лупу, положил ее на стол и, откашлявшись, осведомился:

– Так с чем вы пожаловали, Дмитрий Алексеевич? Думаю, не для того, чтобы поговорить об охране музейных ценностей! У вас ко мне какой-то вопрос?

– Да, конечно. Простите, что отрываю вас от работы, но я хотел бы, чтобы вы рассказали мне что-нибудь об этом кольце, – и он протянул хозяину кабинета перстень.

– Интересная вещь… очень интересная! – Карл Антонович снова вставил в глаз лупу, наклонил голову набок, как любопытная сорока, и принялся разглядывать кольцо.

Старыгин молчал, не мешая ему изучать диковину.

Так, в полной тишине, прошло несколько минут. Наконец Тизенгаузен вынул лупу, положил ее на стол и, вернув перстень Старыгину, повторил тихо и взволнованно:

– Очень интересная вещь!

– И что же вы можете о ней сказать? – не выдержал Старыгин, поскольку в кабинете снова воцарилась тишина.

– Прежде всего, что вообще вы знаете о кольцах? – спросил Карл Антонович.

– Ну… это одна из разновидностей украшений… – протянул Дмитрий Алексеевич.

Он понял, что сейчас начнется именно то, чего он опасался: Карл Антонович оседлает своего любимого конька и прочитает ему целую лекцию о ювелирном искусстве.

– Украшений! – фыркнул Тизенгаузен. – Люди и об украшениях знают постыдно мало! Знаете ли вы, голубчик, что украшения появились раньше, чем одежда?

– Не может быть! – недоверчиво произнес Старыгин.

– Именно так! Потребность в украшении у человека выражена сильнее, чем потребность в одежде. Мы и сейчас можем наблюдать это у примитивных народов. Из одежды они вполне обходятся набедренной повязкой, а иногда и без нее превосходно существуют, а вот без украшений не представляют себе жизни! Они носят ручные и ножные браслеты, кольца в ушах и в носу, ожерелья, вплетают украшения в волосы… да все и не перечислишь!

Он поднял руку, как бы желая подчеркнуть последнюю фразу, и продолжил:

– Украшения с самого своего возникновения выполняли несколько задач. Ну, конечно, непосредственно эстетическую, то есть, извините за тавтологию, они должны были украшать своего хозяина. Но эта функция – не единственная и, может быть, не основная.

– А какая же тогда основная? – переспросил Старыгин, поскольку хозяин кабинета явно ждал этой фразы.

– Ага! – воскликнул тот, взмахнув рукой и чуть не сбросив со стола шкатулку. – Вы заинтересовались! Главная функция украшений, по крайней мере в древности, – это магическая функция. То есть всякое украшение является амулетом или талисманом. Возвращаясь к первобытным народам, мы можем заметить, что они никогда не покидают жилище, не надев каких-либо украшений. Тем более не выходят без них за пределы своей деревни. А почему, дорогой мой? Потому, что за пределами собственного дома или своего поселка их могут подстерегать злые духи или враждебные колдуны, в общем, таинственные и грозные опасности, и только надежные амулеты и талисманы могут послужить защитой от этих напастей!

Тизенгаузен замолчал и обвел взглядом кабинет, как будто находился перед студенческой аудиторией.

– Вторая, более банальная функция украшений – они использовались для того, чтобы застегивать или скреплять одежду, обувь, пояс или скреплять прическу, как мужскую, так и женскую. Поэтому мы можем разделить украшения на символические, платяные, нательные и украшения для волос…