Сумрачные дни рассвета

День за днем, из года в год,

Все летит и смерть несет.

19. «Без воздуха, без жажды знанья…»

Без воздуха, без жажды знанья

Ты унижал свое сознанье.

Склонясь пред силою огня,

Сжигая книги, ум кляня.

Не нужно нам твое творенье,

Вся суть в господстве, подавленье!

Зачем нам думать наперед?

Уничтоженью подлегает скот.

От злобы праздной на челе,

Клеймо убийцы на плече.

Остаток крови уж давно

Как украшенье оно.

Правление в руках творца,

Не сложно править без конца.

Когда наука полный бред,

Брошюрка, азбука, буклет.

Там кратко чтенью обучают,

–Считать до ста? они все знают!

Газетки выдают с утра

Где объясняют все дела.

Где явно нам дают понять,

Где враг и в чем он виноват.

Живут счастливо все вокруг,

Не знают бед и хлеб жуют.

Быть может завтра снова бой?

Играть с убитой головой,

Нам уж точно не впервой.

Ну а тех, кто мог понять,

Пытаясь знания давать.

Нужно вешать, линчевать,

На кострах таких сжигать.

-Не понять, им всем, кругом.

Радость сдохнуть дураком.

И не думать, ни о чем.

Всех карать своим мечем.

20. «Опять вокруг фигуры льда…»

Опять вокруг фигуры льда,

Переливается вода.

Они как блики этих дней,

Идут со мной, порождения теней.

И вот опять они стоят,

Покорно курят и молчат.

Стараясь быстро убежать

Теряя светлый свой наряд.

Одни безмолвные созданья,

Другие жаждут покаянья,

А третьи в знаменье вторым

Льдом иссекают голубым.

Осколки разлетятся прочь,

Никто не в силах им помочь.

И хаотичным беспорядком

Все тают в суете запаркой.

21. «Мне бы множество утех…»

Мне бы множество утех,

Принесите мне, сей грех.

Я вкушу его отрадно,

Будет радостно, приятно.

Я посланник на земле,

Тех, кто плавится во мгле.

Я не таю здесь от солнца,

Царство тьмы, мое потомство.

Сколько будет продолжаться?

Хватит с демоном играться!

Сколько можно без конца,

Оживлять их мертвеца?

Дайте в радость поиграться,

Кровь пролить, безумно драться.

Выпить красного вина,

И забыть, как смерть скучна.

Что же это за беда?

В гроб колотится еда?

Скучно стало в мире этом,

Я приличней человека.

И кружить в безумном танце,

В тело слабое вселяться,

Голосом его играться,

Говорить на ухо то,

Что он жаждет, волшебство.

Я устал, я ухожу.

Больше вам я не служу.

22. «Наверно в дымке этих лет…»

Наверно в дымке этих лет,

Сокрыта тайна моих бед.

Звук пронзает до нутра,

Не так легка моя игра.

Ну что же пишут на стекле,

Гвоздем, царапая во тьме?

И кто же ждет меня теперь.

Безликий мастер прошлых дней?

Я, может быть,  открыл бы дверь,

Твоих фантазий и идей.

Я мог бы враз родиться вновь

И зверем закипела б кровь.

Но раз за разом,

В доме том,

Я умираю день за днем.

И как нещадна и глупа,

Была пустая голова.

В которой лишь горит огонь,

И я в том пламене рожден.

23. «Покорность, равенство и страх…»

Покорность, равенство и страх

Отныне на твоих устах.

Ты так боишься выделяться,

Что лучше уж с толпой смешаться.

И как опасен этот рот,

Который души смелых жрет.

И как умелы языки

Мешающих помой котлы.

И с каждым вольным вдохом вновь,

К тебе ползет змеиный сброд.

И разрывают на куски

Умельцы, мудрецы, жрецы.

Не повезло тебе опять.

И вновь похлебку с ними жрать.

Дружить, смеяться и бухать.

Теперь вся эта рать,

Пойдет с тобою линчевать,

Того, кто для тебя теперь

Угроза смены королей.

Ну, вот и он, шельмец, опять

Начал манифест кричать.

–Да как ты можешь, твою мать,

Такое налюдях читать?

Уйди долой, проклятый, сглаз.

Порвем, сорвем его рассказ.

Так крики, кровь и зыбкие волненья,

Вдруг охватили всех вокруг.

Так хаотичные движенья,

Ломали миллионы рук.

Дерутся все одним потоком,

Единой мыслью воспарив.

Вот это боль вот это муки,

Вот это равенство идей.

Так время быстро проносилось,

Так бунт погас и небу снилось.

В потоке радостных идей,

Листок, оторванный с ветвей.

Он проносился сквозь поля,

От ветра душу затая.

Он все летел в своих волненья,

И вдруг упал в успокоенье.

Упал он в землю или в грязь

Куда захочешь можешь пасть.

Так где же он, в петле времен?

Быть может это был лишь сон

Душистым хмелем опьянен.

А вот они, простые дни,

Все за столом сидят одни.

Сидит и он вдали стола.

Похлебку вкусную жуя.

А из кармана в этот раз.

Торчит совсем другой рассказ.

24. «От плоти его ничего не осталось…»

От плоти его ничего не осталось,

Лишь пепел вдыхает веселый народ.

За ложное слово в кострах не сжигают.

За правду сгорают, ликует весь сброд.

Здесь правду диктует священная книга,

Написана кровью его божества.

Обложка обтянута кожей,

Того, кто пришел по посланью отца.

Они же писали, они же распяли,

Они же читают, разжевывают цель.

Они же здесь правят и их почитают,

Между столбами натянута цепь.

Ты так близко приблизился к солнцу,

Ты так рано от солнца сгорел.

И остался лишь пеплом сегодня,

Пеплом высохших душ этих тел.

Они все боятся, трепещут ночами,

Они же все ждут, кто вернется за нами.

Сгорая под солнцем, сгорая в огне,

Ты бы мир изменил, но он остался во тьме.

25. «Где прольется кровь…»

Где прольется кровь,

Возродим любовь.

Нашему творцу,

Богу и отцу.

Где теперь они,

Голову склони.

Упади на дно,

Сдохнешь все равно.

Где начнет вся рать,

Бесов проклинать.