Сумрачный гений III рейха Карл Хаусхофер

Вне всякого сомнения, сейчас мы находимся с политической точки зрения на военном положении. Ясно, что противники будут стремиться использовать каждое написанное тобою слово в качестве собственного оружия, при помощи которого они могли бы рассорить нас с союзниками. Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы предположить, что в сложившихся условиях ты бы счел нужным поддержать подобную возможность. А потому едва ли стоит в нынешней напряженной внешнеполитической обстановке ставить научную истину выше интересов нации. В конце концов, ты можешь радоваться тому, что написанные тобою работы имеют такое большое политическое значение, что даже могут привести к далекоидущим последствиям. Если несколько строк вызвали такую реакцию, то что же говорить о работе в целом! С другой стороны, переиздание книги с необходимыми поправками может иметь самое благоприятное воздействие. Есть ли необходимость ссориться с единственным преданным союзником в Европе, когда Англия пытается ополчить против нас весь мир? Ты помнишь, в каком положении находились наш народ и наша нация, когда 20 лет назад нас свела судьба. Положение было таким, что иногда казалось, будто мы больше не сможем этого вынести! Однако сейчас мы без сожаления вспоминаем о том времени. Если бы тебе тогда описали нынешнюю ситуацию с книгой, но при этом добавили, что ситуация в Германии и мире могла исправиться, если бы ты пожертвовал ею, то ты непременно бы пошел на эту жертву. Неужели твои научные убеждения были бы превыше всего?!

К сожалению, я не могу сказать ничего определенного, когда прибуду к тебе в Альпы. Все еще надеюсь, что смогу выбраться перед поездкой в Берлин, то есть самое позднее — в субботу. Скорее всего, когда ты получишь это письмо, то я уже уведомлю тебя по телефону об окончательном решении. В противном случае мы свидимся после моего возвращения из Берлина.

Письмо Рудольфа Гесса, адресованное Карлу Хаусхоферу

26 августа 1939 года

Дорогой, глубокоуважаемый друг!

Мне хотелось бы тебя поздравить с 70-летним юбилеем несколько иначе. Я надеялся, что два твоих друга заглянули бы к тебе и мы бы провели вместе несколько прекрасных часов. Мы бы наполнили эти часы воспоминаниями из жизни троих людей. Ты же, оглядываясь назад, можешь найти в памяти воспоминания, в которых принимали бы действие я и Макс [Хофвебер]. Мы бы внесли «разнообразие» в твою монотонную жизнь. Однако тебе не стоит сетовать, что мы ничего не предприняли для этого. Или ты все-таки будешь утверждать, что мы никогда не беспокоили тебя?

Я с удовольствием вместе с тобой отпраздновал бы твой юбилей. Если в этот день я должен праздновать, то только с тобой. Ты, как никто, заслуживаешь праздника! Ты мог бы праздновать переход к спокойной жизни. Но я почему-то уверен, что ты не оставишь свои дела, как только тебе исполнится 70 лет. Таким ты будешь и в будущем. Я желаю тебе и впредь создавать вещи, которые с большим научным и одновременно творческим успехом служили бы народу. Ты всегда верно служил ему, следуя своему внутреннему призванию. Я желаю тебе до самого конца жизни быть полным здоровья и энергичным. Весь завтрашний день я буду мысленно слать тебе поздравления… Отдельного сожаления заслуживает тот факт, что поздравительный адрес фюрер поручил вручить не мне, а Зиберту.

Письмо Рудольфа Гесса, адресованное Карлу Хаусхоферу

Гальшпах, 10 сентября 1940 года

Глубокоуважаемый и дорогой друг!

В первые дни нашей общей поездки Альбрехт вместе со служебными бумагами передал мне твое письмо. Альбрехт перескажет тебе суть нашей беседы, в которой мы касались не только проблем «народной политики», но и других вещей, которые беспокоят нас обоих. Я еще раз все основательно обдумал и пришел к следующим выводам. Мы ни в коем случае не можем позволить демонстрировать наши связи. Я считаю оптимальным, чтобы ты или Альбрехт написал вашей пожилой даме, чтобы та в свою очередь справилась у друга Альбрехта, готов ли он встретиться на нейтральной территории. Он может выбрать для этого свою страну проживания или же назначить любое другое место для встречи с Альбрехтом. Если он не может сделать это в настоящий момент, но все-таки намерен встретиться, то пусть укажет время и место. Вероятно, он сможет посетить нейтрального знакомого, который будет действовать, ничего не зная обо мне, а ссылаясь на тебя или Альбрехта. Полагаю, что знание о местопребывании не имеет никакого военного значения. То, что должен передать посредник, имеет настолько большое значение, что не имеет никакого значения, где он будет находиться.