Сумрачный гений III рейха Карл Хаусхофер

28 января 1946 года Карл Хаусхофер узнал, что его лишили университетской пенсии. Теперь его не хотели видеть даже в Мюнхенском университете. Оставшись без средств к существованию, супруги Хаусхофер были обречены на прозябание. Судя по всему, именно в это время они решили добровольно уйти из жизни. Когда в 1933 году национал-социалисты стали преследовать евреев, то Карл Хаусхофер отказался разводиться со своей женой. Он хотел, чтобы его судьба была связана с судьбой его избранницы. Он настолько любил Марту, что был готов преодолеть вместе с ней любые трудности, разделить все тяготы. В 1945–1946 годах ситуация изменилась с точностью до наоборот. Теперь уже Марта решила последовать за своим супругом. Дело всей его жизни было разрушено, проявленные политические амбиции привели к катастрофе, Германия лежала в руинах, а старший сын был казнен без суда и следствия. Допросы и издевательства оккупационных властей сломили 75-летнего старика. 9 октября 1945 года он был шокирован тем, что его не узнал Рудольф Гесс, друг, ученик, которого он считал названным сыном. Карл Хаусхофер более не мог бороться с угрызениями совести. Подорванное здоровье и нервное истощение заставили его назначить себе самому дату смерти. Фрау Марта решила разделить участь своего супруга. Едва ли она мота принять другое решение. Очень сложно сказать, насколько Карл Хаусхофер решил последовать примеру японских самураев, что нередко утверждается в исследовательской литературе и научно-популярных статьях. Как бы то ни было, но когда утром 10 марта 1946 года Хайнц Хаусхофер пришел в дом родителей, то не обнаружил их. Он нашел лишь две предсмертные записки и небольшой набросок, на котором его отец от руки нарисовал план. На этом плане указывалось, где Хайнц мог найти их тела. Он поспешил в указанное место в тщетной попытке предотвратить очередную семейную трагедию. Но было слишком поздно. В 800 метрах от дома он нашел под большим буком тело своего отца. Он лежал, уткнувшись лицом в землю. Он принял яд. Рядом на дереве повесилась Марта Хаусхофер.

Этим последним актом закончилась семейная трагедия семьи Хаусхофер. Казалось бы, в разрушенной Германии смерть двух пожилых людей никого не должна была взволновать. Послевоенная страна, свыкшаяся с сотнями тысяч смертей, жила своими проблемами и заботами. Однако даже в этих условиях раздались голоса сочувствия. Одним из приславших соболезнования Хайнцу Хаусхоферу был профессор Обет. «Многие годы назад мне несказанно посчастливилось поближе познакомиться с Вашими отцом и матерью. К сожалению, мне лишь изредка удавалось писать им письма. Тем сильнее моя боль. Меня охватывает щемящее чувство утраты и одиночества. Я с пониманием отношусь к выбору покойных и их последнему желанию. Пусть в ином мире их ожидает упокоение, которого им так не хватало на протяжении последних десятилетий». Соболезнования прислали очень многие, в том дети казненных дипломатов, которые были причастны к заговору 1944 года. Позже Хайнц Хаусхофер узнал, что отец позаботился о нем, выразив свою последнюю волю в письме семейному адвокату.

«Наш добровольный уход из жизни продиктован множеством причин. Нестерпима скорбь за страну и народ, которому я напрасно служил всю свою жизнь и посвятил дело своей жизни. Преждевременная гибель нашего сына Альбрехта, в лице коего я потерял человека, который должен был унаследовать мои научные изыскания. Прошедший год очень сильно повредил моему здоровью, я не предвижу, что мое тело и мой дух пойдут на поправку. Возвращение моего сына Хайнца из заключения избавляет меня от обязанности заботиться о его семье и отвечать за сохранение нашего дома и имущества. Я благодарю свою супругу, которая была моей спутницей жизни на протяжении полувека. Она подарила мне настоящую, ни с чем не сравнимую любовь. Она была счастьем всей моей жизни. Даже когда я совершу последний шаг в темноту иного мира, она продолжает хранить мне верность. Я желаю сыну и внукам всего наилучшего! Пусть они будут счастливы.

Карл Хаусхофер.

P.S. Я не хочу, чтобы меня погребли по какому-либо официальному или церковному обряду. Я не желаю, чтобы имелись надгробия с эпитафиями. Я хочу всё забыть и быть забытым».

ПОСЛЕСЛОВИЕ