Сумрак в конце туннеля (сборник)

Запасы еды на исходе. Вода еще есть, очистная система исправно гоняет ее по кругу, но пользоваться ею, не говоря уже о том, чтобы ее пить, практически невозможно. Из некогда прохладной и прозрачной она превратилась в бурую жидкость, источающую отвратительный запах. Кстати о запахах. Неизвестная вонь стала настолько сильной, что я практически перестал ее чувствовать! Запах немытых тел, аромат шахматных фигур из мыла, шкафчик с лекарствами – все это я легко выделял среди таинственного невероятного амбре, захватившего наше убежище. А вот самый сильный его компонент практически не чувствовал, настолько я к нему привык.

– Тринадцать ноль-ноль… «Пуск»! «Пуск»!

Достав ключи, убираю их в нагрудный карман. Хочу приготовить обед на спиртовке, но с огорчением обнаруживаю, что спирта в колбе больше нет. С недоумением трясу посудиной и обращаюсь к напарнику:

– Ты, что ли, весь спирт выпил? А? Чего молчишь? Все еще обижаешься?

Напарник молчал, лежа неподвижной колодой. Я уже и не помню, когда он в последний раз стонал своим тихим противным голосом или хотя бы шевелился. Близнецы однотипных дней слились в моем разуме в липкую кашу, глядя на которую, невозможно сказать, из чего же она была приготовлена.

Кстати, о каше. Желудок утробно урчит в предвкушении вкусной трапезы. Сегодня удача была на моей стороне – в расставленные по углам мышеловки попалось сразу две крысы. Хотя не решусь утверждать, что это были именно крысы, скорее кроты, с перепончатыми розовыми лапками и двумя парами подслеповатых глаз-бусинок.

Не желая больше спать рядом с молчаливым напарником, я соорудил рядом с пультом некое подобие кровати, использовав вместо матраса и одеяла наши шинели. Очистная система давно перестала функционировать. Воду приходится собирать тряпкой с протекающего потолка и выжимать полученную влагу в пустую консервную банку. За день мне удается собрать таким способом на два-три глотка. Кстати, а когда в последний раз мой напарник просил пить?

Хочу подойти к нему и проверить его состояние, но меня останавливает странный звук. Это звук… шагов?

Отбросив в сторону пустую колбу, я бросаюсь к двери и прислушиваюсь. Может, послышалось? Скорее всего. Странно, что я при таких обстоятельствах вообще так долго оставался в своем уме…

– Бух-бух-бух! – слабый, но отчетливый звук ударов по железу с той стороны двери. А затем еле слышные голоса.

– А-а-а! Мы здесь! Мы живые! Откройте-е-е…

Похоже, от избытка чувств я потерял сознание. Еще бы! Ведь если верить словам старшего в группе разведчиков, которые нас нашли, мы с напарником просидели в бункере почти двадцать лет, и надежды на спасение у нас уже не было.

– Сейчас на поверхность носа сунуть нельзя! – продолжает вещать командир разведчиков, здоровенный мужик в чине майора спецназа. Он, как и все в его команде, облачен в костюм противорадиационной защиты, а потому слегка напоминает кочан капусты. – Тебе вообще повезло, что на нашей Юго-Западной человек один про ваш бункер знал. Вот мы сюда и пришли в надежде найти что-нибудь полезное. Противогазы, оружие – все пригодится! Жаль, что патронов мало. Да и что друга твоего спасти не успели, поздно пришли…

– Как?! Он же… – я ошарашенно гляжу на кровать, где под грязным одеялом угадываются очертания скрючившегося тела. – Да, жаль… – согласно киваю головой, глядя на бездыханное тело напарника.

– Одного не пойму, как ты вытерпел трупный запах? Но в любом случае, я тебя уважаю! Судя по останкам, друг твой несколько лет назад богу душу отдал, а ты его не схарчевал.

– Я… – вновь начинает кружиться голова, и я без сил опускаюсь на пол. Мертв? Уже несколько лет? А с кем же я разговаривал еще вчера? С кем играл в шахматы, на кого кричал, для кого готовил вторую порцию еды?.. Запах. Вот что за запах мучил меня все это время! – Я не знаю…

– Ладно, не горюй, мужик! – спецназовец подбадривающе хлопает меня по плечу. – Жизнь продолжается! Сейчас снарядим для тебя «защиту», прихватим, что ценного осталось, и к нам на станцию отведем.

Разведчики принялись доставать из рюкзаков запасные элементы противорадиационных костюмов, а освободившееся пространство заполнять противогазами и коробками с патронами. Я не обращаю внимания на их суету, взгляд мой прикован к телу под одеялом.

– Все, пора в путь! – объявляет командир группы. – Мужик, тебя как, кстати, зовут?

– Сергей, – отвечаю я и смотрю на настенные часы: двенадцать пятьдесят пять. Я молниеносно хватаю висящий на плече одного из спецназовцев автомат. Разведчики в растерянности смотрят на направленное на них дуло «калашникова». – Простите, мужики, но у меня тут работа…

Эхо от автоматной очереди еще долго гуляет по бункеру, подобно испуганной летучей мыши по лифтовой шахте и лестничному пролету. Отбросив разряженный автомат в угол, я переступаю через распластанные на полу окровавленные тела разведчиков. За ноги оттаскиваю труп майора от входа и захлопываю дверь бункера. В остекленевших глазах майора застыло недоумение.