Сунь Ят-сен

4 июля 1918 года на Пятом съезде Советов народный комиссар иностранных дел Г. В. Чичерин выступил с докладом о внешней политике Советской республики. И в этом докладе много места отведено Китаю. Г. В. Чичерин сказал:

«Мы уведомили Китай, что отказываемся от захватов царского правительства в Маньчжурии и восстанавливаем суверенные права Китая на той территории, по которой пролегает важнейшая торговая артерия, — Восточно-Китайская железная дорога, собственность китайского и русского народов, поглотившая многие миллионы народных денег и потому принадлежащая только этим народам и никому более. И даже дальше, мы полагаем, что если часть вложенных на постройку этой дороги денег русского народа будет ему возмещена Китаем, Китай может ее выкупить, не дожидаясь сроков, обусловленных навязанным ему силой контракта. Мы отозвали из Китая все военные охраны при консульствах, посланные туда царским правительством и правительством Керенского для поддержания самочинств и, произвола старых русских чиновников. Мы согласны отказаться от прав внеземельности[6] наших граждан в Китае, Монголии, Персии. Мы готовы отказаться от тех контрибуций, которые под разными предлогами были наложены на народы Китая, Монголии и Персии прежним русским правительством. Мы бы только хотели, чтобы эти миллионы народных денег пошли на культурное развитие народных масс и на дело сближения восточных демократий с российской».

И далее Г. В. Чичерин говорил о влиянии, оказанном Октябрьской революцией на народы Востока.

«Понятна, — сказал он, — какое впечатление произвела на народные массы Востока Октябрьская революция. События в России прежде всего нашли отзвук у наших азиатских соседей. Великий переворот пробудил в них стремление к новой, свободной жизни. И этого не могли скрыть от нас даже официальные представители капиталистического правительства. Та партия, которая совершила переворот в России, именуется в Китае партией широкого гуманизма (Гуанидан)… В Южном Китае с населением более сознательным бушует уже открытая революция, и мы еще на днях слышали признание руководителей этого движения, что один факт существования в России в течение восьми месяцев социалистической республики дает народам Востока уверенность в возможности установления на Востоке подобного же нового, прочного строя. И там, на Дальнем Востоке, идет та же борьба против навязанных народу тайных договоров. Открытое заявление Южного Китая о непризнании им недавнего союза с соседней державой союза[7], лишившего китайский народ права решать свою судьбу, союза, который непреодолимо влечет китайский народ в кровавую бойню, — это открытое заявление вручено нам и всем демократиям мира представителями революционного Китая».

Враги народов Советской России и Китая не дремали. Заправилы империализма были в ужасе от одной мысли, что обе великие страны поведут рука об руку борьбу за национальную свободу и социальный прогресс. Империалистическая дипломатия решила построить между Китаем и РСФСР стену из штыков. Началась вооруженная интервенция Японии, США, Великобритании, Франции и некоторых более мелких государств на Советском Дальнем Востоке.

5 апреля 1918 года японцы высадили десант во Владивостоке. Туда же прибыли английские и американские войска. Японское военное командование постепенно довело численность своей оккупационной армии до ста пятидесяти тысяч человек, расставило свои гарнизоны по всему Советскому Дальнему Востоку; совместными усилиями интервенты захватили контроль над полосой отчуждения КВЖД, а также над Сибирской магистралью, приступили к организации белогвардейских банд. Между интервентами шла грызня, но это нисколько не влияло на их общее стремление задушить Советы в Приморье, в Забайкалье, в Сибири — везде, по всей России.

Дуань Ци-жуй оказался весьма любезным другом русских белогвардейцев. Весной 1918 года в Пекин съехались белые генералы. Туда из США прибыл адмирал Колчак. И 16 апреля было объявлено о сформировании самозванного «Дальневосточного правительства» с премьер-министром Хорватом и военным министром Колчаком. Сибирская контрреволюция организовалась. Японцы имели своих «собственных» наемников — атамана Семенова, барона Унгерна и других, но сильнейшим из наемников всего блока империалистических интервентов был все же Колчак, присвоивший себе через некоторое время титул «верховного правителя всей России». Ему империалисты оказывали наибольшую помощь деньгами, вооружением, снаряжением, продовольствием, подвижным составом. За эту помощь Колчак расплачивался интересами России, которыми он беззастенчиво торговал. Под командованием Колчака, возглавившего контрреволюционные силы в Сибири, находилась белогвардейская армия численностью в триста тысяч человек.