Сундук для императора

Ох, Громила! Если бы где-то в таверне твоему капитану внезапно вцепилась зубами в горло гиена, ему бы не было и вполовину так больно. «Зачем слушать печаль?» – и дыхание Флинта Котеса перехватило. Действительно, зачем ее слушать? Зачем беречь, как темное и страшное сокровище? Зачем вновь и вновь открывать сундук своего сердца, перебирая воспоминания?

– Затем, что я ненавижу слышать тишину, – очень медленно произнес Корноухий. – От нее закладывает уши, как будто я оглох. Она превращает сердце в лед, как будто я давно уже умер. Я не могу в тишине! Один! Две тысячи дохлых рыб! Если для того, чтобы ее заглушить, мне понадобится труба или барабан – ты притащишь на корабль целый оркестр!

– Лучше бы слазу младенца уклали, – проворчал Громила. – Его и нести легче.

– Да, дети и музыка – все, что у нас остается, – невпопад ответил капитан и вытряс из клавесина такой набор звуков, что Громила скрипнул зубами, возжелав сейчас же, сию секунду, забраться на самую высокую мачту в мире.

Это была беспокойная ночь. В тихую бухту, где пришвартовался «Летучий голландец», небесными кораблями вошли черные тучи. Ветер громыхал над палубой, стуча костями команды, как кастаньетами. Дул в многочисленные щели и свистел на все лады, словно играл на гигантском саксофоне.

Но ведущую партию исполнял клавесин: он то печально ныл, то негодовал, то таял от нежности. Порывы ли ветра задевали его струны? Или капитан Корноухий нажимал на клавиши? Или там, в предгрозовой темноте, наконец-то ожили скелеты? Не дрогнувший бы и перед целой армией, Громила с головой укутался в одеяло.

Скрипнувшая дверь каюты заставила его подскочить. Уф: на пороге стоял капитан.

– Боюсь, это будет ночь откровений, мой друг, – смущенно произнес Корноухий. – Мне жаль тебя, но не рассказывать же эту историю черепушкам…

– К-к-какую истолию?

– Которую напомнили мне и этот ветер, и тучи, и музыка, и фляжка. – Капитан издал смешок, от которого у Громилы неприятно заныло в животе. – Поднимайся! Вставай! Такая ночь! Вот-вот начнется гроза! И если правда, что истории свойственно повторяться, у нас есть надежда… что какая-нибудь из молний все-таки спалит этот корабль.

– Вы хотите спалить «Голландец»? – изумился пират.

– Ну, раз уж нельзя спалить собственную жизнь… Поднимайся! Наверх! Быстрее! У тебя впереди тысяча ночей, чтобы сладко спать. И только эта одна, чтобы узнать наконец всю правду.

Сбитый с толку путаными речами капитана, но успевший понять, что поспать этой ночью все равно не удастся, пират послушно побрел за Корноухим.

Провал миссии. Давным-давно

История, рассказанная капитаном Корноухим

Много лет назад Флинта Котеса никто не называл Корноухим. Уши Флинта были ровны и прекрасны. Прекрасно было и маленькое сомбреро, крепко державшееся на них. А какие туфли с серебряными пряжками! В них было одинаково удобно гулять по мощеным улочкам Пуэрто-Мяу, танцевать на балах и прятать важные записки – в полый правый каблук.

Когда живешь в столице чужой страны и называешься «атташе», секретные записки случаются. Даже в таком государстве, как Кота.

Все, что тебе надо, будучи послом, – это наслаждаться солнцем, которое немного жарче, чем в любимой Тортаге. Принимать гостей, а потом отдавать им визиты. Посещать дворец, где удостаиваться чести пожимать лапу королю Эстебану. Много улыбаться и путешествовать по соседним островам.

Время от времени следует писать отчеты: о важных торговых сделках, здоровье короля, военных смотрах, популярных уличных песнях и газетных сплетнях.

Именно просмотром газет Флинт Котес и собирался заняться этим утром. С удобством расположившись на диване, он открыл самое известное издание на всех островах Коты (и даже на берегах соседних) – «Вести за одну монету».

После первых же прочитанных строк диван показался Флинту не таким мягким, как обычно.

«Я, король Эстебан, правитель государства Кота, что охватывает и большие, и малые острова архипелага Морских Котиков, находясь в здравом уме, объявляю всем нашим подданным.

Дорогие подданные! Вас ждут годы тяжелой борьбы. Годы великой борьбы с внешним врагом».

Посол с ужасом вчитывался в текст, задаваясь вопросом, не сошел ли король Эстебан с ума вопреки своим заверениям? Какой борьбы? С каким внешним врагом? Ему, военному атташе соседнего государства, об угрозах беспечной жизни Коты ничего не известно!

«В эти решительные дни я считаю долгом совести облегчить народу единение с армией и отречься от престола, сложив с себя верховную власть.

Передаю наследие мое блестящему полководцу генералу Диего, который приведет острова Морских Котиков к неминуемой победе».

Подпрыгнув на диване, будто тот превратился в кресло для пыток и внезапно выпустил под хвост шипы, Флинт заметался по комнате. Сдернул портьеру. Разлил молоко. Хрустнуло под туфлей с серебряной пряжкой упавшее сомбреро.

ЧТО. ВСЕ. ЭТО. ЗНАЧИТ?