Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков

Вероятнее всего, Илларионов имеет в виду массовое вмешательство чиновников в хозяйственную жизнь. Формы вмешательства весьма разнообразны — и зачастую разнобезобразны. Мелочная регламентация того, что должен регулировать — изменением спроса — сам рынок. Нелепые и каждодневно усложняющиеся налоговые и таможенные правила. Принуждение к оплате властных затей — от посадки газонов до городских праздников — под лозунгом социальной ответственности бизнеса (хотя именно бизнес даёт местным властям налоги, в том числе и на все их затеи). Наконец, прямые поборы и взятки.

Но всё это — ни в коей мере не национализация. Инициатива здесь исходит не от государства как целого. И интересы государства — пусть и превратно понятые — ни в коей мере не защищаются. Ибо нельзя путать интересы государства с интересами отдельных его чиновников. Так же как интересы страны — с интересами государства.

Словом, национализации у нас пока далеко не так много, чтобы считать её болезнью. Оно и понятно. Доля сырья, добычей которого не слишком сложно распоряжаться, в нашем доходе пока явно меньше, чем в венесуэльском.

Зимбабвийская болезнь

«Уничтожение экономических и политических институтов современного цивилизованного общества» — не просто болезнь, а явное преступление. Хотя зачастую и без заранее обдуманного намерения.

Нынешний зимбабвийский диктатор Роберт Мугабе, похоже, не намеревался вернуть свою страну в первобытный строй. Просто у него был единственный способ расплатиться с бесчисленными партизанами и террористами, приведшими его к власти — как положено в наши дни, путём хорошо организованных демократических выборов: голоса белых фермеров, создавших в африканской пустыне и степи современное эффективное сельское хозяйство, ценились наравне с голосами аборигенов, доселе не знавших более вменяемого управления, чем пляски шамана и команды вождя. Западные фанатики демократии так и не поверили бывшим властям Южной Родезии, лучше знавшим местные обычаи. Международное сообщество сочло: победа лидера, обещающего раздать своим сторонникам все фермы, а их хозяев изгнать — меньшее зло, чем ограничение избирательных прав.

Последствия очевидны. Партизаны, возможно, умели подчиняться командам. Но работать самостоятельно — да ещё в сельском хозяйстве, где нужно изучать все капризы не только переменчивой погоды, но и куда более переменчивого рынка — никто из них не обучен. А уж откровенные грабители, захватывающие фермы даже без официальных разрешений, и подавно хотят порыться не столько в земле, сколько в шкафах изгнанных хозяев.

Страна, ещё недавно кормившая добрую половину Африки (да и в Европу продававшая немало дорогой экзотики), в считаные годы ввергнута в массовый голод. Его, естественно, объявили следствием саботажа всё тех же белых фермеров: мол, не догадались запасти продовольствие лет на десять вперёд — да и технику накопить, чтобы новым хозяевам было что ломать.

Столь простое объяснение убедит не каждого. Мугабе рисковал на следующих выборах проиграть любому, кто внятно изложил бы избирателям его заслуги. Потому и пришлось сворачивать даже ту видимость демократии, по вине которой попал во власть он сам.[132]

Картина грустная. Но вписывается ли в неё нынешняя Россия?

Путин пришёл к власти на выборах, цивилизованных по всем мировым стандартам. Как непосредственный участник предыдущей — думской — предвыборной кампании, заверяю: антипутинские силы располагали тогда куда большей административной и агитационной мощью, нежели его сторонники. Даже эффектный жест Ельцина, уступившего ему престол, ничего не гарантировал: собственный ельцинский рейтинг умелые пропагандисты давно опустили ниже любого плинтуса. Путин победил собственными — и, конечно, своих политтехнологов — усилиями. О его противниках же скажу лишь, как в классическом анекдоте о даме, пошедшей в музыкальный конкурс по протекции: ей не хватило одного голоса — её собственного.

Вторые выборы Путин выиграл «за явным преимуществом». Слишком очевидна была популярность президента. Ветераны вроде Жириновского с Зюгановым вовсе не соревновались, дабы не терять остатки репутации политических тяжеловесов, а выставили дублёров. Прочие кандидаты явно хотели не победы, но только рекламы за казённый счёт.