Сундук истории

Род Шарля Мориса Шарль-Даниэлевича князя дё Талейран выдвинулся ещё в конце X века при основателе династии, свергнутой революционерами, Гуго Гуговиче Капете, владела княжеством Перигор. Сам он ввиду тяжёлой хромоты (от травмы в детстве) пошёл не в военные (лучшая тогда карьера дворянина), а в священники, как его дядя — архиепископ Парижский. К моменту революции он был епископом Отёнским. В начале революции предложил национализировать церковное имущество, зато стал послом в Англии. С началом революционных войн преуспел в спекуляциях недвижимостью и ценными бумагами в Соединённых Государствах Америки. После свержения диктатуры якобинцев стал министром иностранных дел Франции. На этом посту держался при Директории, при Бонапарте, при Бурбонах, при Орлеане. Оброс новыми титулами: князь дё Отранто, владетельный князь дё Беневенто, герцог дё Дино. Под конец жизни вновь побывал послом в Англии. Его смерть современники комментировали: «Интересно, зачем ему ЭТО понадобилось?»

Не только во Франции революция выносила наверх людей, успешных и до неё. Среди народовольцев — не только крепостной (в момент рождения) крестьянин Андрей Иванович Желябов, но и дочь питерского губернатора Софья Львовна Перовская. Среди первых народных комиссаров Великой Октябрьской социалистической революции — сын действительного статского советника (т. е. генерал-майора гражданской службы) Анатолий Александрович Антонов (по отчиму — Анатолий Васильевич Луначарский), сын состоявшего в том же звании директора народных училищ Симбирской губернии Владимир Ильич Ульянов… Первый советский народный комиссар иностранных дел, а в 1918—25-м народный комиссар по военным и морским делам и председатель Революционного военного совета Лейба Давидович Бронштейн — сын крупного южно-русского землевладельца (а затем — арендатора: император Александр III Александрович Романов запретил лицам иудейского вероисповедания владеть землёй и проживать в сельской местности, чем вытолкнул в революцию немало евреев) и родственник множества других весьма преуспевающих деловых людей (его двоюродный брат по материнской линии Моисей Липович Шпенцер — владелец доселе существующей в Одессе типографии, руководитель научного издательства «Матезис», отец поэтессы Веры Инбер[244]).

Да и не одни народные комиссары были «из хороших семей». В Рабоче-Крестьянской Красной Армии служило куда больше офицеров, получивших звания ещё в имперскую эпоху, чем во всех противостоявших ей белых и зелёных вооружённых силах вместе взятых. Правда, в мирное время далеко не все они продолжили карьеру столь же успешно — но такова, увы, судьба боевых офицеров любой армии в любую эпоху. Зато засилье «буржуазных специалистов» на гражданских должностях — постоянный мотив советской публицистики до конца 1930-х, когда накопилось достаточно выпускников советских ВУЗов.[245]

Потрясения последней четверти века тоже вытянули в верхние слои общества в основном тех, кто и раньше был далеко не на дне. Первый российский президент Борис Николаевич Ельцин много лет руководил Свердловским обкомом компартии, около года — Московским горкомом, побывал кандидатом в члены Политбюро. Владимир Александрович Гусинский до перестройки был довольно успешным театральным режиссёром и постановщиком массовых действий, в 1985-м руководил культурной программой Московского международного фестиваля молодёжи и студентов. Другой режиссёр Марк Анатольевич Захаров остался властителем дум в наши дни, как был в советские. Мастер приватизации менеджмента Борис Абрамович Березовский ещё в 1983-м защитил докторскую диссертацию по математике (в те годы это было для еврея сложно: великий советский математик Лев Семёнович Понтрягин, заразившись от жены антисемитизмом, передал эту болезнь многим своим ученикам). Первый мэр Санкт-Петербурга (и организатор возвращения Ленинграду этого имени) Анатолий Александрович Собчак — профессор юридического факультета Ленинградского государственного университета, с 1985-го заведующий кафедрой хозяйственного права. Михаил Борисович Ходорковский успешно продвигался по карьерной лестнице в аппарате комсомола и плавно перешёл в бизнес через организацию научно-технического творчества молодёжи.

В моей статье «Отрицание отрицания» показано: не позднее конца нынешнего десятилетия централизованное планирование благодаря развитию техники окажется по всем мыслимым показателям выгоднее распределённого — рыночного. Но при частной собственности на средства производства заведомо невозможно собрать все сведения, необходимые для правильного планирования: каждый субъект рынка надеется выгадать, скрыв доступные ему данные от других — хотя оправдывается эта надежда крайне редко. Следовательно, ради всеобщей пользы придётся вновь передать все средства производства в общественную собственность. Грядёт очередное всемирное преобразование.