Сундук золота и всех обратно

- Это и есть легенда, - ответил Петер, - Вдова купца принимает наследство, хранящееся в приличном финансовом учреждении. Мне сказали, Вы знакомы с генуэзским наследственным правом.

Марта вспомнила Франца и заплакала. Петер смутился.

- Я бы не хотел лишний раз напоминать, но не делать же из Вас мать семейства, торговку или девицу на выданье.

- А еще я теперь плачу каждый раз, как смотрюсь в зеркало, - ответила Марта.

- Так и не смотритесь, чего Вы там не видели? – ответил Петер, - Пойдемте, навестим нашего общего друга.

- Содерини?

- Его самого.

- Борец с французской оккупацией работает на имперских захватчиков?

- Конечно. Борцы за свободу всегда готовы хоть дьявола призвать, лишь бы потеснить сегодняшних оккупантов.

- Потеснить?

- Не исключено, что силы, призванные для борьбы с оккупантами, будут сидеть рядом с ними на шее у патриотов.

Долго идти не пришлось, Генуя внутри старых стен весьма невелика.

- Мастерская на другой улице, - напомнила Марта.

- Я стараюсь, чтобы нас с ним пореже видели вместе. Мне не по карману изображать из себя постоянного покупателя. Последний раз мы виделись утром после Ваших военных действий. Тогда народ валом повалил за оружием, и я пришел от Фуггеров, поговорить о кредите на развитие производства.

Петер завел Марту во двор, достал замысловатый ключ и открыл дверь, как оказалось, ведущую в подвал. За дверью в нише нашелся подсвечник, огниво и трут.

- Ого! – За поворотом Марта не выдержала. Под низким сводчатым потолком длинного коридора расположился склад оружия человек на сто, а то и на двести. Ближе к выходу откровенно дешевые алебарды. За ними арбалеты, хранившиеся по правилам, без тетивы. Связки болтов. Пустая стойка для аркебуз, на которой светлым отпечатались следы от долго стоявшего оружия. Тронутые ржавчиной мечи. Бочонки с порохом. На верхнем лежит лист бумаги с надписью «Свечи не ставить».

Дальше от тайного входа и ближе к мастерской началось царство заготовок. Сохнущая древесина, как досками, так и готовыми ложами. Сохнущие ложи после пропитки маслом. Рукояти для мечей. Клинки. Стволы.

У лестницы наверх стоял сундук на колесиках. Стоял криво и поперек прохода.

- Что это? – спросила Марта.

- Сундук на колесиках, - ответил Петер.

- Зачем он тут?

Петер попробовал открыть крышку. Крышка не открылась. Он пошарил руками по бокам сундука и щелкнул замочками.

- Готово!

Стенки и крышка сундука сложились вниз. На Марту уставились сорок коротких стволов в пяти рядах по восемь. Запальные отверстия соединялись глубокими открытыми желобками. Каждый ряд стволов стрелял от своего фитиля, закрепленного справа. Весь агрегат можно было поворачивать на колесиках, держась за ручки.

- Почему мастер не взял эту штуку с собой? – удивилась Марта.

Петер приподнял сундук с одного края.

- Не смог поднять по лестнице. Он его собрал в мастерской и как-то спустил. А вот поднять в одиночку уже не осилил. Похоже, торопился, а то бы что-нибудь придумал.

Петер поднялся, посмотрел в щелочку и вздрогнул.

- Пованивает тут. И никого нет внутри.

Он аккуратно открыл дверь и вошел с мечом в руке. Марта отметила, что у меча не только потертая рукоять, но и клинок с зазубринами, хотя и недавно заточенный.

В мастерской никого. На верстаках инструменты и заготовки.

В лавке никого. Через неплотно закрытые ставни пробивается солнечный свет.

На каменном полу пятна. Как от крови. На входной двери кровавое пятно, и в середине пятна след от застрявшей в доске пули.

На стенах лавки пусто. Никакого оружия. Совсем никакого.

В прилавке открыт выдвижной ящик. Денег нет.

Петер подцепил дно ящика и вытащил счетную книгу. Последние записи сделаны утром четвертого декабря. Генуэзцы массово покупали оружие. Потому и в стойках с простыми аркебузами в подвале столько пустых мест.

В соседнем ящике надкушенный кусок хлеба и покрывшийся плесенью кусок сыра.

- Сдается мне, наш друг покинул это место не по своей воле и сам того не ожидая, - сказал Петер, - В жизни не видел у него объедков по углам.

- Многовато крови для одного человека, - сказала Марта.

- Первый у двери, второй и третий напротив прилавка, и вот эти пятна в нижней части двери и у порога как-то далековато от всех троих, - посчитал Пьетро.

- Кто это? Французы?

- Нет, - уверенно ответил Петер, - Это не французы и не люди дожа. Те, кто стоит на страже закона и порядка, взяли бы счетную книгу. Бунт, заговор, да хоть оккупация, но балансы должны сходиться.

Петер повертел в руках счетную книгу. В поясную сумочку она не влезала. Положил на прилавок.

- Возьму с собой. Пусть книгодержатели разберутся, кто кому теперь сколько должен, и что осталось наследникам.

- Утром четвертого? – переспросила Марта, - Быстро они. А на меня у Кокки напали четвертого днем. Это те же самые?

- У Кокки? – удивился Петер, - Он же отошел от дел. И многие дела свечку поставили, когда он от них отошел.

- За мое дело он взялся.

- Дорого обошлось, если не секрет?

- Двести шестьдесят два дуката.

- Сколько? – Петер замер с широко открытыми глазами, - Он тоже участвовал у таможни?

- Много. Нет, он спас меня от Лиса Маттео.

- Н-да, - Петер вдохнул и выдохнул.