Суп из птичьих гнезд

- Завтра придет домработница, пожилая такая женщина, её впустите, больше никому не открывайте. Если что - звоните. Все понятно?

- Ага, - рассеянно кивнули мы с Таей, глядя по сторонам.

Лёню мы проводили до ворот, помахали ручками, и Тая задумчиво сказала, глядя на голубую ель, растущую у ограды:

- Не верю!

- Я сначала тоже не верила, а потом понемногу привыкла...

- Не могу поверить, что ты могла бросить такого мужчину!

- Понимаешь... тогда он был какой-то... блеклый, скучный, бесперспективный...

- Дура ты Сена! - карие глаза Таи метали коричневые искры, - Блеклый! Скучный! Проворонила ты свое счастье, Нафаня! Он умный, симпатичный, добрый, чуткий, внимательный, заботливый! И это все при таком-то богатстве! Такого просто не бывает! Только такая безмозглая...

- Ну, давай, избей меня ногами по лицу! - огрызнулась я. - Что поделать, если я всегда действую под влиянием порывов! Тогда у меня порыв был такой!

Тая ещё раз обозвала меня дурой, и мы отправилась в дом. Осматривая свои новые, к сожаленью временные владения, мы, как две Маняши из дикого края, носились по этажам и распевали: "девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества", потом подустали, спустились на первый этаж, включили телевизор и развалились на кожаном диване.

- Да-а-а, - Тая смотрела не в экран, а в громадное зеркало напротив, нравится мне все это, нравится! И я себе в этом интерьере нравлюсь!

Цвет волос Тая меняла так же регулярно, как и прически, но в последнее время она немного угомонилась и стала брюнеткой с красным отливом. Высокого роста, с хорошей фигурой, она постоянно сидела на каких-нибудь диетах, не желая понимать очевидного: у неё просто широкие кости, а они худеть не будут, даже если Тая совсем есть перестанет.

- Согласна я с тобой, Сена, целиком и полностью, - вздохнула она, надо богатеть, надо. Пускай мужики сколько угодно распевают о том, что женщина должна быть абсолютно нематериальна, что должна она думать только о любви, о том, как ему, мужику жизнь сделать сказкой и все! Все это чухня. Без денег - никуда не сунешься. Когда каждый день думаешь, у кого на килограмм картошки занять, ничего не захочешь, ни любви, ни романтики, ни вообще никакой жизни.

- Что ты мне рассказываешь, - вздохнула я, - сама так живу. Но, надеюсь, мои страшные и суровые будни позади, сейчас напишу книгу... кстати, ты будешь моим соавтором, ты в курсе?

- Пока нет, - усмехнулась подруга. - Каким таким соавтором, если я не умею книг писать?

- А ты никому не говори об этом! Половина писателей не умеет, а пишут же! И издаются как миленькие! Ты подожди, мы с тобой ещё заживем!

- С одной-то книги?

- Почему с одной? Мы много напишем! Пойдем чего-нибудь перекусим?

На кухне, потрясшей наши меркантильные души мебелью, невиданной техникой, белой видеодвойкой и холодильником с зимним пейзажем во всю дверь, мы освоились быстро, к хорошему вообще мгновенно привыкаешь, что тут говорить! Соорудив обед из разогретой в микроволновке пиццы, копченой курицы и китайского салата, мы принялись пировать. Снег наконец-то прекратился, сквозь низкие бородатые тучи проклюнулось неуверенное мартовское солнышко, и на душе стало светло и спокойно...

- Слушай, Сена, - Тая запила китайский салат ананасовым соком, - а какая у Лёни фамилия?

- Смешная, - я раздумывала, курить на этой великолепной кухне или не стоит, - и довольно нелепая - Кишлаков.

- Да, действительно, - хмыкнула подруга.

Послышался звук подъехавшей машины.

- Лёня что ли вернулся? - удивилась я. - Рано же еще...

Внезапно раздался грохот: кто-то, что есть силы колотил в железные ворота.

- Это явно не Лёня, - мгновенно перепугалась Тая, - и не пожилая домработница!

- А кто тогда? - аппетит пропал напрочь, и почему-то очень захотелось домой, к Лаврентию. Мы напряженно уставились в окно и увидели, как через забор, один за другим перемахнуло двое внушительных пареньков в куртках одного фасона и с лицами примерно одного покроя.

- Воры? - предположила Тая, отпрыгивая от окна вглубь кухни?

- Нет, - я сделала тоже самое, - зачем им шуметь на всю округу? Что-то мне не по себе...

Молодые люди тем временем уверенно пересекли газон и скрылись из вида. Через секунду молодецкие кулаки забарабанили в дверь.

- Бежим наверх, - беззвучно, почти мысленно прошептала Тая, и мы, сорвавшись с места, понеслись наверх. На втором этаже мы бесцельно заметались, не зная, куда бежать.