Суп из сказок

Всё вроде как надо, но Стеклова не покидало назойливое ощущение повторного просмотра забытого фильма: вспоминаешь, что именно должно произойти, только когда сцена закончилась.

Выехал из-за поворота.

Девушка на дороге.

Вспомнил! Петр изо всех сил рванул руль влево. «Неужто бывает?» - мелькнуло у него в голове. Больше у него в голове ничего не мелькало: она неподвижно лежала на руле. Тёмные липкие капли торжественно и чинно перетекали от виска ко рту.

ДТП. Один погибший. Мужчина, 29 лет. Стеклов Петр Игоревич.

Глава 4

Про неё

Ганя несколько минут стояла, не двигаясь. Она тупо смотрела на расплющенную «калину», и до неё медленно, очень медленно доходило, что мужчина в такси погиб, причём погиб из-за неё. Где-то вдалеке выла милицейская сирена. Наверное, «скорая помощь» тоже приедет… Вот только зачем?

Потом её подталкивали к полицейской машине, успокаивали (или ругались?). Путь пролегал мимо злополучного такси. Девушка завизжала. Даже не от страха: вида крови она, конечно, боялась, но не настолько. Ей было безумно… Просто безумно. Реальность расползалась на клочки, куски лоскутного одеяла, сшитые гнилыми нитками. Всё не так, не правильно! Это она должна лежать где-то здесь, вся в крови! В последний миг кто-то встал на её место в очередь за смертью, вытолкнул на поверхность омута, вынудил выжить!

Следующие дни наступали один за другим, но проходили мимо: серые, мерзкие, липкие, похожие на грязную пену. Словно нырнула в болото и теперь никак не может смыть с себя налипшую тину и вонь. Всё не так, не правильно! Случившееся – обман, сон, кошмар!

В суде её признали невиновной: водитель не справился с управлением. Как же! Выжившая точно видела, что машина неслась прямо на неё, а тот мужчина… нет, не тот мужчина. Пётр. Петя. Петенька! Он специально провернул руль, чтобы не столкнуться. Но об этом девушка молчала. Нет, она не боялась новых разборок и вопросов. Просто думать о нём, вспоминать, пытаться выхватить из мыслей ускользающий, окровавленный образ – слишком. Она просыпалась с его именем на губах, засыпала с удавкой вины на шее. Но не могла не думать. Стоило ей вспомнить о чём-нибудь совершенно безобидном, да хоть о чашке кофе, как мозг услужливо выдавал цепочку: кофе→я люблю кофе→я его обычно пью по утрам→интересно, а пил кофе Петр?→если и пил, больше не сможет…

День за днём. Час за часом. Снова и снова. Её это злило, раздражало, мучило, но в голове всё равно звучало имя. Это её вина, её судьба. Это она, она его убила! Вот этими самыми руками!

Ганя тряхнула волосами цвета голубики и вышла на улицу. Куда? Толком и не знала. Просто шла, пытаясь обогнать собственные мысли.

Она полюбила этого человека.

Вокруг кипела жизнь, норовя затянуть в хоровод красок: коллеги звали на вечеринки, чего не делали никогда прежде, дети кричали, борясь за место на самой высокой горке площадки, воробьи истошно голосили, возомнив себя по меньшей мере соловьями.

Она скользила мимо бледной тенью. Жизнь? Какая жизнь? Это не её, не ей принадлежит. Гани нет и никогда не было, а всё, что происходит, не происходит вовсе, а просто кажется. И ничего реального в этом нет - это просто сон. И сон не её даже, а чей-то ещё. И этот кто-то её даже не знает.

Ганя уперлась в маленькую подвальную дверь с угадывающимися следами шурупов: видимо, на них когда-то держалась вывеска, ныне канувшая в небытие с прочим металлоломом.

Она вошла. Почему бы не войти? На скамеечке у входа в крошечную книжную лавку сидел лысенький старичок с добродушно-удивлёнными глазами. Ганя не поздоровалась.

Она ходила по магазинчику, просматривала книги, но все они были какие-то… не её. Не хотелось долго держать их в руках. Вообще ничего не хотелось. Старичок у дверей следил рассеянным взглядом, но кому какое дело?

Ганя подцепила двумя пальцами старенький томик; хотела сразу, пока не развалился, поставить на место, но что-то назойливо царапнуло глаз. Что бы? Строки на испанком ни о чём не говорили: язык Ганя узнала, но едва могла что-либо перевести. Но где-то в начале страницы маячила надпись, не требующая перевода, чистейший русский: «…исправить свою ошибку…». И ни единого понятного слова дальше. Она захлопнула книгу, ответственно запомнив страницу, и направилась к старичку со скоростью опаздывающей первокурсницы.

- Сколько? – сразу спросила она, указывая на фолиант.

- Вот и я говорю: сколько? – отозвался дедуля.

- Извините? – не поняла Ганя.

- Да я-то извиню, мне-то что, - загадочно отвечал собеседник.

Она настойчиво подтолкнула покупку:

- Сколько книга стоит?

- А сколько стоит человеческая жизнь? А сколько раз мы будем пытаться изменить прошлое? Сколько ещё мы будем изображать из себя царей природы?

Мерзкий старик над ней издевается! Почему глаза продавца показались Гане добрыми? О нет, они беспощадны, сверкают ехидством!

- Я! Хочу! Купить! Эту! Книгу! – чуть не плача, крикнула девушка. – Вы вообще продавец?!