Супер сайз. Двойной удар

Мне показалось, что я провалился во времени, когда толкнул потемневшую дверь и оказался в вестибюле ненавистного учебного заведения. В нос ударил знакомый запах, до сих пор преследующий меня в кошмарах. Мир развивается, эволюционирует, растет, но здесь все осталось как много лет назад. Законсервировалось, и даже стрелки на часах, казалось, застыли. Они всегда были не правильными, медленными, эти чертовы ходики. При чем все, даже электронные модные кукарекающие «китайцы», растягивали в этих стенах нескончаемые минуты. Надеюсь хоть бедолаги преподаватели сменились. – Вы к кому? – я уставился на мелкого дрища, перегородившего мне путь, облаченного в форму ЧОПА и нервно хихикнул. Ну кого это недоразумение может остановить? Хотя, что тут брать то? Не сопляков же поганых, ей-богу.

– Уйди с дороги, гномик,– добродушно хмыкнул я, отодвигая «халка» плечом. – Меня директор пригласил на беседу.

– Я не могу вас пропустить, пока идет урок. Через десять минут он закончится, тогда пройдете. Но ждать придется на улице,– насупился бравый охранник. Такие правила.

– Да клала я на твои правила, – мой оскал на бедолагу отчего – то не произвел особого впечатления.– Отойди в сторону, пока я не разозлился.

– Это невозможно,– прогнусил придурок, – или мне полицию вызвать?

– Вызови, дружочек, и мамочку позови, пусть все увидят как я тебя сейчас…

– Пропустите его, Евгений. Не стоит опускаться до уровня зажратых буржуев, – громом пронесся над вестибюлем голос, от которого у меня ноги стали ватными. Мой самый страшный кошмар ожил. Математичка Тамара Павловна, стояла на ступеньках и пристально рассматривала мою персону. Черт, сколько же лет этой старой ведьме? – Вы к кому? И по какому праву тут бузите, молодой человек? Жаль, нет больше компартии. Она бы не позволила…

– К директору,– проглотив ком в горле, перебил я воинствующую тетку, растеряв всю свою храбрость. Но, черт возьми, она не узнала меня. Слава богу. – Да я это, по поводу близнецов Кошкиных.

– Кошкиных? – в глазах горгоны, промелькнуло что – то, что мне не очень понравилось. Страх за толстенными линзами очков показался уж слишком безумным и животным, иначе не скажешь.– Вы их отец? Господи.

Тамара Павловна отшатнулась от меня, как от прокаженного. И с прытью динозавра побежала вперед, указывая мне дорогу в кабинет директора, которую я и так знал, как свои пять пальцев. С закрытыми глазами бы дошел.

– Яков Менелаевич. К вам тут…– истерично проорала математичка в недра кабинета, забыв даже постучать.– Отчим Кошкиных пришел, или отец. Не разберешь. Нету компартии теперь. Раньше все было ясно.

Господи, тут явно законсервировалось не только время, но и пед. состав. Я шагнул в пыточную моего детства и уставился на мужика в кресле, который даже не постарел с тех пор, как я покинул стены альма-матер, только голова у дядьки стала абсолютно белой, и костюм новее стал. А вот кабинет изменился. Появился компьютер, кресло офисное, исчезли шкафы с бумагами. Но в целом…

– Господи,– простонал Яков Менелаевич, уставившись на меня. – Седов, только не это. За что? – воздел руки к натяжному потолку директор, в отличие от полуслепой Тамарищи, узнавший меня сразу.– А я то думаю, на кого похожи Кошкины? Как же я сразу не догадался?

– Они на меня не могут быть похожи. Это не мои дети, – хмыкнул я, боясь, что сейчас руководитель школы просто отдуплиться. Судя по свекольного цвета физиономии дядьки, инфаркт у него не за горами.

– Значит вы сбиваетесь в стаи,– задумчиво пожевал губами Яков Менелаевич, нажимая на кнопку селектора,– Это очень страшно. Тамарочка, мне бы чайку. Нет. Коньячку. Хотя, что это я, это же детское учреждение. Принесите мне корвалолу. Пять. Не капель, флаконов.

– Вы меня вызвали, я пришел. Прекратите имитировать припадки. Что натворили дети? – спросил я спокойно, нагло усаживаясь в кресло, стоящее у стены. Всю жизнь, пока учился, мечтал так сделать, а не стоять понурив голову посреди кабинета, вытирая рукавом виноватые сопли.

– Идемте, я лучше покажу. Словами это не передать,– дрогнул голосом директор. И вот честно, у меня поджалась вся гордость мужская, столько тоски было в его голосе,– Седов. Ты… вы, короче… Ты по сравнению с Кошкиными ангел во плоти. Я даже иногда вспоминал о тебе. Очень редко. Думал, как хорошо то, что тебя больше нет в школе. А потом пришли они, и их двое.

– Скажете тоже, ангел,– смущенно хмыкнул я.

Яков Менелаевич вдруг остановился и дернул на себя ручку двери кабинета химии. Интересно, что первоклашка мог делать в классе науки, которую преподают…

Додумать я не успел. В нос мне впился аромат химикалий, гари, и пыли. Я уставился в выжженную словно напалмом комнату, в центре которой стояли скелеты парт и школьных стульев. Свисающий с потолка полупрозрачный сталактит смотрелся неуместно в этом чистилище.

– Это было когда-то экспериментальным проектором,– обморочно всхлипнул директор.

– Сколько? – ошарашенно спросил я.

– Не надо денег. Просто спаси родную школу. И с зубом у тебя что? Они?