Супер-женщина

– Повсюду шерсть! – Она сморкалась. – Терплю в своем же собственном доме чужое животное.

– Мама, – Павлик за кошку немного побаивался, – мамочка, нельзя же думать только о себе, иногда нужно думать и о других.

– О каких других, – она кивала на невестку, – об этой? Кто она такая? Павлуша, слушай маму, мама чего-то добилась в жизни…

– Чего вы добились? – захотела уточнить невестка.

– Я построила дом! – поставила себе первый плюсик маман.

«Хорошо, – про себя отмечала Татьяна, – предположим, ты построила дом, в котором жить невозможно».

– У меня будет пенсия! – прибавляла маман.

«Пенсия, – кивала молодуха, – хорошая, но маленькая».

– Я сына вырастила! – Это тоже ставилось в зачет.

«Какие были варианты? – Татьяна не могла понять, в чем тут заслуга. – Оставить отцу? Сдать в детдом?»

– Я уже родила в твои годы! А ты все с кошкой нянькаешься…

– Да что-то вот не получается, наверно, нервничаем много, – начала язвить молодуха. – Может, нам в деревню переехать? Там экология получше.

– В деревне нужно работать, – пугала маман, – а вы живете на всем готовом!

Татьяна захотела что-нибудь ответить, но промолчала. Она же обещала мужу не провоцировать маман, поэтому варила девушка борщец и улыбалась.

– Я преклоняюсь перед вами, – сказала она дорогой свекрови, – дайте тарелочку, я вам добавки налью.

«Куда деваться? – размышляла невестка. – Она же мать! Павлик тоже носит гены этого упрямого бычка».

«Упрямый бычок» – это осталось в дневнике у Татьяны, и дальше было пояснение:

«Она живет как умеет, как ее научили на Первом канале. Она всегда боялась выбиться из стада. Мы все боимся, нам страшно отказаться от своих оков, и мне, и Павлику, поэтому мы все это и терпим».

Налупившись до отвала, маман собралась на покой.

– Прекрасный борщ, Танечка! Все было очень вкусно!

Это Павлик сказал, пристально глядя на маму, он еще надеялся, что она сможет из себя выжать хотя бы простое «спасибо».

– Пойду, – маман не поняла намека, – навалилась на меня… – она икнула, – …какая-то душевная усталость.

– Бывает… – улыбнулась Танечка.

– Пойду к себе. Помолюсь. Почитаю книжку. Подумаю о вечном.

В комнате у маман висела икона целителя Пантелеймона.

Она читала ему молитвы по сорок минут в день, что стоило ей немалых усилий, поэтому она каждый раз сообщала с некоторым укором: «Всю ночь не спала, молилась за вас».

Не успела маман затвориться, как в столовой снова услышали знакомый визг.

– Павлуша! Павлуша! – звала на помощь мать. – Ко мне! Сюда!

– Что ж она орет-то так, после молитовки… – усмехнулась невестка.

Ребята прибежали в комнату к маман. Ничего страшного там не случилось. Просто кошка оставила мину в самом центре кровати, – видно, решила отомстить за обиды. И после этого маленькая женщина затребовала:

– Кошку надо усыпить!

По этому поводу устроили совещание на теткиной половине. Тетушка ГБ сообщила, что усыпление стоит денег. Тогда Бабушка-Штирлиц предложила повесить кошку на шнурке. Маман была добрее всех, она предложила вывезти кошку в дальние посадки и там оставить. План истребления обсуждали несколько дней, все это время кошке доставалось и тапкой, и пинком, и веником, но, к счастью, у кошки появился защитник. Дядя Вова, моряк-подводник.

5. Временное перемирие

Подводник забегал и раньше, ненадолго. Все знали, что водка в холодильнике стоит для него. И в буфете целая полка с крепким алкоголем. Для Вовы маман тушила свининку, и на некоторое время моряк-подводник отвлек ее от войны с невесткой.

Это был крепкий здоровый мужчина, в шестьдесят лет он выглядел еще моряком, и в прошлом действительно служил на флоте, а теперь заведовал охраной в транспортной компании у тетки. Дядя Вова не был женат, но имел в городе постоянную любовницу. Однако дом-тюрьма и особенно буфет с алкоголем ему понравились, поэтому он спокойно оставался у маман ночевать.

«Золотое время», – записала Таня в дневнике. Маман не визжала и даже начала делиться с невесткой, как с лучшей подругой, своими женскими переживаниями.

– Изнуряю его сексом, – шептала она на кухне, – чтобы «этой», – свекровь кивала куда-то в окно, – чтобы этой бабе ничего не досталось. Она его наколдовала. А у меня тоже есть одна бабушка…

– Колдовство – это грех, – напоминала Татьяна. – Вы же в церковь ходите…

Маман усмехнулась, она была уверена, что все вокруг только и делают, что подливают мужикам наговоренную водичку.

В это время Бабушка-Штирлиц сменила пост, теперь она секла на первом этаже, под дверью у маман. Тетушка ГБ посчитала Дядю Вову стратегической угрозой. Толку от него никакого, работать на семейство он не будет, и денег с него не возьмешь. Ах как он хитро пристроился на гостевом положении!

Так вот, этот Дядя Вова полюбил кошечку. Она садилась к нему на колени, когда он ужинал. Уходить из столовой он не спешил, ему нравилось любоваться буфетом. Дядя Вова обычно выдувал полбутылки и только после этого отправлялся в спальню.

Утром свекровь делилась с невесткой впечатлениями.