Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

Все, что было до этой минуты более-менее надежным, мгновенно стало хрупким. Во всем Мехико он мог теперь положиться только на Лауру и Тома. Но любые его контакты могли навредить и им, особенно Тому. Незавидная участь оказаться загнанным в так называемый пятый угол вынуждала его мыслить оперативнее. Вспомнив, что должен теперь быть более бдительным и выполнять в таких случаях предписанную правилами нелегальной разведки процедуру по выявлению возможно ведущегося наружного наблюдения, он стал периодически проверяться: останавливаться у витрин магазинов, смотреть в отражение стекол, иногда резко поворачиваться и идти назад, выявляя при этом, не замешкался ли кто-то из шедших следом за ним, не пытается ли избежать его взгляда. Сам он двигался с немного опущенной головой, чтобы ни у кого из встретившихся не было возможности всмотреться в его лицо. Продолжая проверяться на предмет выявления – нет ли за ним «хвоста», он решил забежать домой, чтобы перед тем как пойти на свидание с Лаурой немного изменить свою внешность. Он сменил одежду, приклеил бакенбарды, надел сомбреро и зеркальные очки и только после этого вышел на улицу и уверенно зашагал к месту встречи. По дороге он продолжал размышлять: что же нужно предпринять ему в создавшейся ситуации? И чем больше он размышлял об этом, тем все чаще приходил к мысли: надо через Лауру вызвать Тома на внеочередную явку и посоветоваться с ним.

Увидев метров за двести ожидавшую его Лауру, Иосиф, чтобы она не узнала его, изменил еще и походку. Но, когда он прошел мимо, она окликнула его, не сдвинувшись с места:

– Буэнос диас, ми керидо![31] Зачем ты устроил весь этот маскарад?

– Это необходимость. Меня не должны узнавать. – И он начал рассказывать об опубликованном в газете «Новедадес» объявлении о розыске некоего Фелипе. – «Фелипе» – это моя партийная кличка. Тот, кто выдал полиции мои приметы, очевидно, знает меня только под этим именем. Вот поэтому и пришлось изменить свою внешность. Но это, конечно, не гарантирует спасения.

– А фотография твоя опубликована в газете?

– Нет. Но приведены почти точные мои данные: внешность, рост, телосложение…

Лаура, помрачнев, негромко спросила:

– И что же теперь? Ты будешь маскироваться? Ходить в парике, в темных очках…

– Нет, с трудностями будем бороться. А вот какими методами, я должен посоветоваться с Томом. Пожалуйста, скажи ему об этом…

– Но он уже назначил тебе встречу на завтра в баре-ресторане «Мансион» на Гамбургской улице. Он будет тебя ждать там с десяти утра. Если ты утром не сможешь прийти, тогда, он сказал, в то же время вечером на известном тебе месте.

– Да-да, я понял, – поспешно закивал головой Иосиф. – Я обязательно там буду.

* * *

После встречи в ресторане «Мансион» Эйтингон сообщил Григулевичу, что боевиков Сикейроса предал неявившийся к месту проведения операции бывший шахтер Эррера Васкес.

– Теперь мы вынуждены задействовать второй вариант покушения, – продолжал Эйтингон. – На сей раз стрелять будет один человек, а не двадцать один, как у Сикейроса.

– И кто же этот одиночка? Я знаю его?

– Должен знать! В Испании ты готовил его к вербовке, а вербовал его я, потому что ты был тогда откомандирован в Советский Союз. Это Меркадер дель Рио Эрнандес Хайме Рамон. Я готовил его как дублера на случай вторичного покушения на Троцкого. Об этом знала только его мать Каридад, а теперь и ты.

– Хороший вы сделали выбор. Рамон – надежный и преданный нам человек. Моя помощь вам понадобится?

Эйтингон кисло взглянул на Григулевича:

– Ни в коем случае! Ты должен залечь на дно недельки на две, а потом выехать на Кубу. Новый паспорт и выездные документы на тебя уже готовятся в Москве. А пока постарайся как можно реже появляться на улицах Мехико, избегай встреч с теми, кто знает тебя. Обходи их стороной. А чтобы тебя не могли опознать по приметам, опубликованным в газете «Новедадес», купи себе монашескую рясу, черную широкополую шляпу и наклей бороду.

– Значит, вы уже сообщили в Центр об объявлении в газете в отношении «Фелипе»? – задумчиво произнес Иосиф.

– А зря. Я же еще не засветился окончательно. Не надо было делать этого. – Он недовольно посмотрел на неприступное, словно одеревенелое лицо Эйтингона и твердым голосом тихо спросил: – Может быть, вы все же дадите отбой засланной вами в Центр тревоги обо мне?

– В нашем ведомстве, Иосиф, торговаться не положено! – сказал, как отрубил Леонид Александрович. – Я обязан был оперативно проинформировать Центр о публикации в газете. Но решение об откомандировании тебя на Кубу было принято до моей информации о розыске «Фелипе». Я считаю, это правильное и своевременное решение. До отъезда на Кубу все встречи с агентурой и доверенными лицами прошу прекратить. Личная связь со мной тоже отменяется. Если будет что-то срочное, то можешь передать только через Луизу. Все мои указания, которые будут переданы тебе тоже через нее, подлежат беспрекословному выполнению. В ближайшие два-три дня мы с Луизой придумаем, где тебе лучше всего укрыться на время от тайной полиции Саласара.