Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

В свою очередь «Рэне» сообщил о наступательных операциях Советской армии за пределами советской границы и о необходимости сокращения нелегальной разведывательной деятельности в Уругвае.

– И как сказал бы «Тагор», недавно приезжавший ко мне в Буэнос-Айрес, не лезть на рожон. Он запретил мне заниматься разведкой в Аргентине, а теперь значит и… Если я не ошибаюсь, это все связано со слежкой за мной в Аргентине?

– Да, – кивнул «Рэне».

Иосиф побагровел.

– Поверьте мне, «Рэне», все это чистейшей воды блеф! После отъезда «Тагора» из Аргентины я попросил двух своих надежных агентов из полиции осторожненько выяснить – есть ли на Хосе Ротти досье или какие-либо компрометирующие его материалы. Через две недели оба заверили, что на меня ничего в полиции не было и нет.

Резидент язвительно улыбнулся:

– В аргентинской полиции может быть и нет, а у американских или английских спецслужб досье на вас, возможно, есть. Вы понимаете это?

– Если бы это было связано с моей разведывательной деятельностью, то англичане или американцы, я уверен, не упустили бы своего шанса и нашли бы утерянный ими объект, то есть меня.

– Мне странно слышать это от такого опытного и уважаемого разведчика-нелегала. Почему вы считаете, что вы для них утерянный объект? А может быть, они решили просто усыпить вашу бдительность, а сами держат вас в поле зрения. Быть более осторожным в чужой стране никому не помешает. Запомните нашу русскую пословицу – береженого Бог бережет.

– Да это все так! – лениво отмахнувшись рукой, воскликнул Иосиф. – Но и бездействовать я все равно не буду! Да поймите же вы, наконец, кому как не мне, прожившему за кордоном десять лет, лучше знать, как вести себя в чужой стране и в той или иной обстановке?! Я, между прочим, считаю, что работа рзведчика-нелегала это всегда риск. И я уже привык к нему и потому всегда готов идти на него ради достижения цели. – Подумав немного, добавил: – Осторожность, конечно, необходима, но и мое умение выходить из сложных ситуаций сбрасывать со счетов не надо. Так и передайте это своему руководству. Если же оно считает, что я действую неконспиративно, излишне рискованно, то пусть подбирают мне замену. А я, пока еще идет война на европейском континенте, готов пойти во фронтовую разведку. Там, я считаю, больше принесу пользы для вашей страны и в целом для победы над фашизмом…

– Не надо, Иосиф, нагнетать ситуацию, – спокойно перебил его «Рэне». – Никто же не говорит, что вы где-то засветились. Даже если бы и были у вас какие-то ошибки, то они в несколько раз перекрываются вашими достижениями. И вы это прекрасно знаете. А Центр заинтересован в том, чтобы вы и впредь не забывали о личной безопасности, чтобы также успешно работали в разведке и занимали бы в ней всегда достойное место…

– Руководствуясь этой заинтересованностью Центра, – подхватил Григулевич, – я ни в коем случае не буду залегать на дно, хотя и советовал мне это сделать Тагор. Я буду продолжать свою разведывательную деятельность. В ближайшие дни мы с Луизой официально оформим брак и отметим помолвку в пансионе Уго. Потом отправлюсь в Чили по делам фирмы «Кастильони и Лукас», в которой я являюсь теперь советником по экономическим вопросам. В Чили заодно проверю, что сделано моим коллегой Алехандро по свертыванию операции «D»…

Но выехать в Сантьяго Григулевичу не представилось возможным: после помолвки он получил телеграмму с сообщением о том, что отец тяжело болен и просит сына навестить его. Вместе с Луизой он срочно выехал в аргентинскую провинцию Энтре Риос.

В Монтевидео они вернулись лишь через три недели и глазам своим не поверили: на одном из зданий морского порта висел большой транспарант, написанный крупными буквами: «Сталин победил фашизм! Война закончилась!» От радости Иосиф хотел было крикнуть по-русски «ура», но вовремя одумался и быстрой походкой направился к остановке такси. По дороге к центру города они увидели много разных лозунгов и транспарантов: «СССР спас мир от фашизма», «Война в Европе закончилась», «Пришла одна для всех народов Победа!»

Пока Григулевич и Луиза находились в провинции Энтре-Риос, в Монтевидео на имя «Рэне» пришла шифротелеграмма. В ней указывалось об откомандировании в Чили Альмейдо Прадо Агамемнона и его супруги Луизы, которая должна выехать из Уругвая по документам на имя Инелии Идалины дель Пуэрто Невес, и по паспорту на это новое имя она имеет право посещать любую страну на латиноамериканском континенте.

Вызвав на внеочередную встречу Альмейдо, «Рэне» сообщил ему о решении Центра.

– Но почему именно в Чили, а не в Колумбию, Венесуэлу или Боливию, где у меня есть тоже источники информации? Почему не в Испанию или во Францию, где я со знанием языка и с учетом длительного проживания там чувствовал бы себя не хуже, чем в той же Мексике или Аргентине?

На лице «Рэне» появилась вялая улыбка.

– Я довожу до вашего сведения лишь указание руководства Центра, а отвечать на вопросы «почему» и для «чего» меня никто не уполномачивал, – безрадостно заключил он.

Недовольно передернув плечами, Григулевич тихо обронил: