Суперагент Сталина. Тринадцать жизней разведчика-нелегала

– Подозрение на него пало еще и потому, – пояснил Дуран, – что его почему-то поспешно убрали из Сигуридад.

Резидент Орлов, убедившись в том, что его опасения оказались ненапрасными, направил в Москву срочную телеграмму: «В связи с непредвиденными обстоятельствами необходимо вывести Юзика[5] в Аттику[6]. Прошу как можно оперативнее изготовитъ ему новые сапоги[7] и доставитъ их нам экспрессом[8]. Характеристика на Юзика будет выслана в ближайшие дни».

Санкцию начальника внешней разведки на откомандирование в Москву Григулевича Орлов получил через неделю, а еще через неделю в Барселону прибыл из СССР курьер с изготовленными в Центре документами на имя Хосе Переса Мартина. Григулевич усиленно отказывался покидать Испанию в самый разгар гражданской войны и просил отправить его на фронт в интербригаду генерала Лукача[9] или Клебера[10], где его никто и никогда не сможет отыскать. Но Орлов, не раз замечавший, что Григулевич не всегда оправданно играет с опасностью, иногда даже рискуя собой, остудил его пыл: «Над тобой нависла реальная угроза разоблачения. Пока в Барселоне будет идти оформление выездных документов, поживешь под охраной в нашем пансионе на горе Тибидабо. Место надежное, и вид оттуда чудесный: вся Барселона видна как на ладони…»

* * *

В Москве Григулевича встретил заместитель начальника разведки Сергей Шпигельгласс. Он отвез его в гостиницу, дал советских денег и предупредил о том, что через день в десять утра водитель машины зайдет за ним и доставит его на Лубянку. Через два дня тот же водитель сопроводил его в кабинет начальника разведки Абрама Слуцкого, у которого в то время находился и сам Шпигельгласс. Беседа их длилась долго, Григулевич убеждал руководство разведки отправить его обратно в Испанию или в какую-нибудь из стран Латинской Америки. Однако с ним не согласились и сообщили о том, что ему предоставляется отпуск, во время которого он должен хорошо отдохнуть на одном из лучших курортов в Гаграх, а по возвращении будет решена и его дальнейшая судьба. Тогда Иосиф попросил разрешения съездить на два-три дня в литовский город Тракай и посетить там могилу матери. И снова он получил отказ: «Вам нельзя засвечиваться в Литве, поскольку вы будете еще работать за кордоном с нелегальных позиций. Мы поможем вам съездить туда в другой раз, загримируем так, чтобы никто вас не узнал».

– В таком случае, – не унимался Иосиф, – я прошу вас до другого раза решить вопрос о возможности моего вступления в члены Всесоюзной Коммунистической партии большевиков и принять меня в советское гражданство.

Последовал опять неопределенный ответ:

– Вы слишком многого хотите. Но мы доложим о ваших просьбах нашему наркому Ежову, который по совместительству является одновременно и секретарем ЦК ВКП(б).

– Когда я смогу узнать о его мнении?

– После возвращения из Гагр, – ответил Слуцкий.

Пока Григулевич находился в отпуске, начальник разведки при весьма загадочных обстоятельствах в возрасте сорока лет скоропостижно скончался в кабинете замнаркома внутренних дел Михаила Фриновского. На должность руководителя иностранного отдела был назначен не котировавшийся в разведке безликий Зельман Пассов. Он в присутствии Шпигельгласса довел до сведения Григулевича, что Ежов не имеет возражений против его желания принять советское гражданство и вступить в члены ВКП(б).

– При этом он сообщил нам о своем намерении встретиться с вами и переговорить по ряду интересующих его вопросов, – добавил Пассов.

– Я готов к этому хоть сейчас! – обрадовано воскликнул Григулевич.

– Нет, сегодня он не может. О дне встречи с ним мы сообщим вам по окончании учебы в Малаховке.

Григулевич удивленно передернул плечами и перевел взгляд на Шпигельгласса:

– Ничего не понимаю! Причем здесь какая-то Малаховка и учеба в ней?

Пассов, нахмуренно посмотрев на своего зама, спросил:

– Вы разве не говорили ему о Малаховке?

– Нет. Не успел.

– Понятно, – продолжал Пассов. – В таком случае я ставлю вас в известность о том, что нами принято согласованное с наркомом решение о направлении вас в учебный центр по повышению профессионального мастерства разведчиков-нелегалов. Располагается этот центр под Москвой в Малаховке. Там вы будете жить и учиться полгода. В интересах вашей же безопасности вы будете фигурировать там под псевдонимом «Макс». Другого имени у вас отныне нет.

Макс-Григулевич сразу сник: он никак не рассчитывал, что так долго задержится в Советском Союзе, и очень сожалел, что война в Испании может закончиться без его участия.

Через день Григулевича отвезли в подмосковную Малаховку. Особое внимание в процессе его учебы отводилось поиску, изучению и проверке нужных разведке людей, выявлению их сильных и слабых сторон, привычек и вкусов, их уязвимости, умению распознавать вероятность «подставы» со стороны противника.