Супербоец

Наступал один из самых ответственных моментов любой акции – отход. Карусель завертелась. Уже сейчас требовательно звонят телефоны в милицейских кабинетах – что это за спецоперация такая? Некоторое время потребуется, чтобы всем стало ясно – правоохранительные структуры никаких акций в отношении банкира не планировали, да им такое кощунство и в голову прийти не могло. Потом со скрипом провернутся шарики в головах милицейского начальства и занозой застрянет слово «похищение»! А дальше – планы «Перехват», «Сирена». Отработанная и бесполезная в данном случае мобилизации сил и средств милиции. До того момента оперативники «Пирамиды» должны успеть растаять, как привидения.

Смена машин. «Газель» и «Волга» больше не понадобятся. В утиль! Дальше – по маршруту…

«Форд»-фургон для перевозки мебели выбрался на загородное шоссе. Влад для порядка кинул взгляд на часы. Пока они не выбивались из графика.

* * *

Кто-нибудь пробовал ухватить за хвост беса?

Пойманный бес хочет одного – вырваться из плена. И, как положено по его сути, он готов стелиться, угрожать, унижаться, умолять, давить на жалость. Он извивается, как угорь, всех предает и продает. И главное, он лжет. Ложь – это одно из главных орудий, которым бес пользуется всегда и везде.

Ситуация с Разинским была точно такой же. Этот бесенок, пойманный и спрятанный в уютный подвал с поросшими плесенью стенами, извивался как мог. Ему не требовалось развязывать язык – тот и сам болтался, как флаг на ветру. Впору было этот язык завязывать.

Банкир быстро осознал, что его похитители не имеют отношения ни к одной из известных ему правоохранительных структур. Даже если это какая-то хитрая спецслужба, то стращать ее своими связями, когда сидишь, прикованный цепью к полу, просто абсурдно. Остается торговаться.

Разинский без устали молол языком, пуская в ход все свое обаяние. Он ненароком пробовал вызнать, кому именно угодил в лапы. Все его усилия разбивались, как морские волны о волнолом. Банкир был готов на все. Предлагал деньги, сотрудничество. При этом на вопросы отвечал охотно, перемежая факты с вымыслом настолько густо, что отделить одно от другого было решительно невозможно. И постоянно обещал – озолотить, осчастливить, включить в свои громадные проекты. Предлагал гарантии искренности своих намерений, которые яйца выеденного не стоили. Вопрос – кто убил президента холдинга «Прогресс» Руслана Смирнова – тоже не заставил себя ждать с ответом. Банкир тут же с готовностью насыпал гору предположений и гипотез, но свое участие в этой затее отвергал с негодованием и даже с некоторым удивлением – как такая ерунда могла прийти в голову серьезным людям?! В защиту своей невиновности доводы приводил такие убедительные, что кто-то мог бы в них и поверить… Но в этих серых подвальных стенах не верили никому.

– Ну, теперь вы понимаете, что его смерть не в моих интересах, – завершил он речь, победно окинув взором с пониманием внимающих ему Влада и Тунгуса. – Поверьте, мне незачем что-то утаивать. Атмосфера не располагает.

Влад задумчиво кивнул.

– Вы знаете, я восхищен. Я просто восхищен, – продолжил тараторить пленник. – Спрашивается, зачем я плачу огромные деньги моей службе безопасности? Вы ткнули их носом в грязь, как щенков. Я потрясен. Просто потрясен… Когда мы будем работать вместе…

В его речах «если» уже сменилось на «когда».

– Вы поймете, как выгодно иметь таких друзей. Я умею ценить друзей. И профессионалов. Я восхищен.

Влад с вежливой улыбкой кивнул, и банкир воодушевился еще больше. Энтузиазм его рос как на дрожжах, и ему не были препятствием тусклая желтая лампа, темные потеки на стенах и браслет, сжимающий руку, от которого тянулась цепь, вмурованная в бетонный пол.

– Теперь, когда наши взаимные претензии исчерпаны, думаю, в скором времени мы забудем об этом небольшом недоразумении. Я берусь все уладить с правоохранительными органами. Расследования не будет.

– Да? – с сомнением произнес Тунгус.

– Что-нибудь придумаем.

– Например, первоапрельский розыгрыш?

– А что – тоже версия… Мы придумаем. Неважно, чтобы было убедительно. Важно – кем сказано. А в этом мире я имею большой вес, господа…

– Это известно даже детям, – отметил Тунгус.

– Вот именно. Я вешу больше, чем африканский слон, – захохотал банкир. – И я рад, что нас свела судьба, даже при столь двусмысленных обстоятельствах. Я легко забываю плохое и ценю хорошее.

Влад опять понимающе кивнул, чем поднял тонус банкира еще выше.

– И знаете, я как-то не совсем комфортно чувствую себя в цепях. – Разинский потряс цепью. – Как приблудная собака.

– Да, это создает некоторые неудобства, – согласился Влад.

– Если вас не затруднит, освободите меня от этих тяжких оков. Я же не декабрист какой.

– Не затруднит. Со временем. Оковы тяжкие падут. – Влад повернулся к Тунгусу. – Разговор бесполезный. Этот человек твой…

Тунгус кивнул, легко поднялся со стула и потянулся к лежащему на столике пластмассовому чемоданчику.

Глаза Разинского стали одичалые. Он уперся взором в чемоданчик. И произнес едва слышно:

– Но мы же договорились.

Влад только усмехнулся.